Из бранных книг (рассказы)
Шрифт:
– Но почему меня никто не предупредил, что здесь такое насилие? спросил я.
– Видите ли, - сказал незнакомец, - люди не любят расставаться с деньгами. Поэтому каждый, кто потерял их, обязательно пожелает того же и ближнему. Но для путешественника, а именно таковым вы мне представляетесь, то, что я вам покажу, все же небезынтересно.
Все это он говорил мне, пока мы стояли в тени, и я, оглянувшись, тоскливо смотрел на освещенную площадь, на противоположной стороне которой серебрился мой отель с уютной комнатой.
И вдруг кто-то снова
– Стоять!
И тут же я получил очень болезненный удар чего-то железного под подбородок. Я подумать не мог, что это "что-то железное" может быть оружием. В темноте я едва разглядел какого-то маленького человека с большим ружьем. Он долго чиркал кремниевой зажигалкой и, наконец, запалил крошечный огонек. Огонек все время гас на ветру. Наконец более или менее загорелся, запахло не то мазутом, не то керосином.
– Давайте ему ваши документы, - властно сказал провожатый.
Человек с ружьем долго изучал документы. Изучив их, он приблизил вонючий огонек к моему лицу, словно сверяя с моим паспортом, потом спросил: "Что несешь?" И, не дожидаясь ответа, стал облапывать меня, похлопывая по карманам.
Неприятная процедура заняла минут двадцать. Наконец человек с ружьем отстал.
– Свободен, - сказал он коротко скорее моему провожатому.
– Осторожно идите, - предупредил меня провожатый.
– Дороги тут не больно хорошие.
Это, им сказанное, было лишним, потому что я и так уже почувствовал особенность местных дорог, провалившись в своих новых ботинках в какую-то скользкую дрянь, отчего в воздухе запахло навозной жижей.
3.
Глаза понемногу стали привыкать к темноте. Осторожно ступая, ведомый под руку моим спутником, я приближался к черному подъезду дома, который оказался не так черен, как все остальное здание. В нем мерцал крошечный огонек. Такой бывает в коптилках.
– Отчего у вас так темно?
– спросил я.
– У нас темно?
– удивился мой спутник.
– Нет, батенька, мы просто экономим. Вы посмотрите на эту площадь. Ну куда это годится, столько горит всякого!
Я, конечно, улыбнулся на эти слова, но, к счастью, в темноте мою улыбку он не заметил.
– Ну-с, с чего вы предпочитаете начать осмотр?
– спросил меня мой спутник.
– А ни с чего, завели, так показывайте что-нибудь. Надеюсь, в помещении чище, чем на улице, - добавил я сварливо.
– Там просто рай, - сказал мне мой спутник, полный радушия.
– Но вам повезло, - добавил он, - повезло. Раньше мы нашим гостям никогда не показывали колдобин, обшарпанных стен. А вам покажем. Чтобы вы вовремя поостереглись. К тому же у нас теперь гласность.
Возле самого подъезда дома я увидел множество черных предметов, в темноте похожих на людей. Трудно, правда, было разглядеть, что это такое, поэтому я стал задавать вопросы.
– Это наш некрополь, - бодро доложил проводник.
– Усыпальница, добавил он и еще добавил: - Это все памятники бывшим хозяевам этого дома. Всмотритесь в их лица...
Я не стал спорить, сделал, как он сказал, но, кланяясь с умильным лицом, в нижней позиции тихонько спросил:
– А сколько времени занимает вся эта экскурсия?
– Не успеете соскучиться, - сказал мой провожатый и, взяв за локоть, повел в подъезд, однако, у самой лестницы резко задержал.
– Во-первых, не оступитесь, - сказал он, показывая под ноги, где валялись какие-то обломки мрамора.
– У вас ремонтные работы?
– с неудовольствием осведомился я, больно ударив ногу об один такой обломок.
– Отчасти, - заявил он.
– Новый хозяин дома распорядился перестроить немного фасад и убрать лишние памятники, которые вот таким образом и убираются. Но вы не думайте, - поспешно добавил он, - их убирают в полном согласии со всеми жильцами нашего дома. У нас есть специальный комитет, который выясняет мнение каждого на этот счет.
– Очень интересно, - пробормотал я, выдергивая рукав из цепких объятий невесть откуда взявшейся колючей проволоки, оказавшейся возле самой двери парадной.
– Не спешите, - сказал чернобородый.
– Есть еще "во-вторых".
– Вот как?
– Да, здесь, у самого входа, с левой стороны, вы должны тоже поклониться, только более искренне, чем только что. И уж упаси вас Боже назвать там, в подъезде, это экскурсией. Там не только наблюдают, - закончил он.
– А что там?
– опасливо спросил я.
– Там мумия первого хозяина этого дома.
Я не нашелся, что ответить на это.
– Я надеюсь, она в саркофаге, - выдавил я из себя.
– Да, тут вы можете не беспокоиться.
– И с этими словами он нажал какую-то кнопку. Послышался приглушенный вой сирены, и двое каких-то людей, которых я не сразу приметил возле парадной двери, стали крутить ручку лебедки, отчего поползла вверх железная решетка, мною (и не мудрено) в темноте не замеченная. Путь был открыт, и мы благополучно вошли вовнутрь, где я все сделал в соответствии с ритуалом.
Не могу сказать, что это был очень приятный ритуал, и, хотя я был готов к нему, я все равно вздрогнул, но высказаться по этому поводу мой спутник мне не дал.
– Эта наша традиция и идеология, - сказал он веско.
Мимо нас пробежали какие-то люди в касках и с оружием. Они были в шинелях и несли большой кусок материи, я не разглядел, какого он цвета. Они несли его на штыках, как лозунг, но сколько я ни вглядывался, ничего на нем написанного не обнаружил.
– Я, пожалуй, начну немного с истории, - сказал мой гид, - этот дом был построен очень давно, в незапамятные времена. В нем жили люди, по-видимому, предки тех, что живут и сегодня. Но им почему-то не понравился бывший хозяин. Они убили его и установили в доме самоуправление. Выбрали старшего.