Из чего созданы сны

Зиммель Йоханнес Марио

14

Минут через пятнадцать фройляйн Луиза поднялась. Оглядевшись, она обнаружила закрытые двери и открытые переходы. Через один из них она попала в коридор. Справа у стены стоял автомат с сигаретами, лестница вела вниз, в подвал, где какой-то пьяный горланил похабные частушки.

Женский голос взвизгнул:

— Закрой пасть!

Фройляйн Луиза проходила мимо множества комнат. На дверях висели таблички: «Женская полиция». «Бюро 3». «Бюро 2». «Бюро 1». Потом она наткнулась на открытый пролом в стене и неожиданно

оказалась в очень большой комнате, где у нее зарябило в глазах от несчетного количества полицейских обоих полов, сотрудников уголовной полиции и арестованных. Сотрудники сидели за письменными столами с пишущими машинками, а рядом сидели мужчины и женщины, которых они допрашивали. Еще фройляйн Луиза заметила там деревянную перегородку, отделявшую часть помещения, и стеллаж с большими полками, где лежали вещи, вероятно, изъятые у задержанных. Под полками находился ряд светящихся кнопок, над каждой стоял номер камеры. В одном углу свешивался государственный флаг. На стенах фройляйн рассмотрела карты города и фотографии двух полицейских в черных рамках. «Вероятно, убиты во время несения службы», — подумала она. Еще один пролом в стене вел в другое большое помещение, из которого доносились сообщения радиофицированных полицейских машин. Фройляйн Луиза обратила внимание на молодого сотрудника, сидевшего перед аппаратом. Потом она вдруг увидела своего провожатого. Его как раз в сопровождении двух сотрудников привели в помещение для допросов. Он был без пальто, его синий костюм имел жалкий вид, как и сам мужчина — с посеревшим лицом, весь дрожащий от страха.

— Господин Раймерс! — вскрикнула фройляйн.

Он посмотрел на нее и зарыдал. Она хотела было броситься к нему, но ее остановил полицейский.

— Нельзя, — вежливо произнес он. — Нельзя, фройляйн Готтшальк. Вернитесь, пожалуйста, в зал ожидания и еще немного отдохните.

— Но я ведь только хотела помочь господину Раймерсу…

— Вы не можете этого сделать.

— Почему…

— Пожалуйста, — произнес подошедший к ней унтер-офицер Лютьенс. — Пожалуйста, фройляйн Готтшальк, я же вам все уже объяснил. Вы вообще не можете ничего сделать. Вы…

— Я не хочу, чтобы арестовывали господина Раймерса! Я не хочу этого. Пожалуйста, умоляю, отпустите его! И мне тоже надо идти. У меня еще столько дел. Только сначала пообещайте, что ничего не сделаете господину Раймерсу. Я прощаю ему, я ему все прощаю.

— Потише! — произнес сидевший за одним из столов широкоплечий сотрудник.

— Пожалуйста, фройляйн Готтшальк, прекратите. Что будет дальше с господином Раймерсом, будете определять уже не вы. А вам придется еще немного подождать.

— Почему?

— Из-за окружного врача, — ответил крупный чиновник.

— Какого еще врача?

— Которого мы вызвали. Он с минуты на минуту может быть здесь. Ужасно занятой человек.

— А зачем вам окружной врач?

— Мы ведь не можем никого просто так направить в психиатрию, — пояснил Лютьенс. — Это не положено. Сначала это лицо должен осмотреть окружной врач. И если он приходит к заключению, что умопомрачение чревато опасностью для себя или для других, он дает направление. Ну, пожалуйста, возвращайтесь назад в зал ожидания, фройляйн Готтшальк.

«Окружной врач. Направление в психбольницу. Боже праведный! — проносилось

в голове у фройляйн Луизы. — За что мне такие тяжкие испытания? Может, я должна скоро попасть к своим друзьям?»

15

Примерно через четверть часа фройляйн Луиза, сидевшая на старом диване, услышала шаги и голоса в коридоре. Она узнала голоса Вильгельма Раймерса и унтер-офицера Лютьенса. Тот как раз говорил:

— Может, вы хотите сюда зайти, господин доктор? Первое бюро свободно.

Дверь открыли и закрыли, шаги удалились.

«Минутку! — подумала фройляйн и схватилась за голову. — Минутку, что здесь происходит? Врач пришел не ко мне? Он удалился с господином Раймерсом? Да что же, здесь все с ума посходили?»

Фройляйн Луиза бесшумно поднялась и прокралась по опустевшему тихому коридору к первому бюро. Приложив ухо к деревянной двери, она затаила дыхание.

Внутри уже шла беседа. Раймерс как раз произнес:

— Да, излучение, господин доктор.

— Какое излучение?

— Электромагнитное, — сказал Раймерс. — Оно исходит от многих электростанций, разбросанных по городу.

— Ах вот как, — заинтересованно произнес врач. — Ну и?

— И эти лучи всегда направлены прямо на меня, господин доктор. Где бы я ни был, куда бы ни шел, и днем и ночью, всегда. Таким образом, люди на станциях всегда могут слышать, что я говорю… даже шепотом.

— Даже шепотом, так-так, — сказал врач.

«Боже милосердный!» — ужаснулась фройляйн Луиза. Она даже ненадолго закрыла глаза.

— И сейчас люди на станциях все слышат, — произнес Раймерс в первом бюро затравленным, перепуганным голосом. — Я это вам рассказываю, доктор, потому что больше не выдержу. Это вечное преследование! Этот вечный страх! Я не могу больше. Нет, я больше не могу. Поэтому я и хотел украсть сумку этой дамы.

— Почему?

— Там много денег. Я подумал, что смогу убежать. В другую страну. Подальше. Но теперь я понял, что это было бы бесполезно. Лучи бы преследовали меня и там. Они не дали бы мне покоя, эти люди.

«Это же невозможно! — проносилось в голове у фройляйн. — Это же невозможно!»

Тут она вновь услышала голос своего умершего американца: «Это возможно. И еще гораздо большее. И все имеет свой смысл. Даже если несчастные земные люди не могут этого постичь».

Фройляйн Луиза сложила руки, комок подступил у нее к горлу.

Тем временем врач за дверью задал вопрос:

— А что же это за люди, господин Раймерс?

— Они принадлежат к одной организации. Вы понимаете?

— Я понимаю.

— И эта организация стережет меня. Уже много лет стережет.

— Да, много лет, господин Раймерс.

— За мной всегда следует несколько машин с электростанции, — произнес Раймерс. — По ночам они подают друг другу световые сигналы. Я все точно вижу. Вы не верите мне, доктор?

— Ну разумеется, я верю вам, дорогой господин Раймерс. Вы уже когда-нибудь рассказывали… эту историю другим людям?

— Нет, я остерегался! Ведь никогда не знаешь, что за человек перед тобой. Вам я первому рассказываю, чтобы вы правильно поняли мою ситуацию, чтобы вы знали, зачем мне были нужны деньги, чтобы вы, может быть, могли бы спасти меня.