Из дневников и рабочих тетрадей
Шрифт:
И одновременно подготовка к «Московскому роману».
14 съезд. Декабрь 1925 года
«Новая оппозиция» – Зиновьев, Каменев, Крупская, Сокольников, Лашевич.
Каменев – о Сталине: «...не тот человек, который может сплотить вокруг себя большевиков».
О ДОНОСАХ
Гусев: [100] «Ленин нас когда-то учил, что каждый член партии должен быть агентом ЧК, то есть смотреть и доносить... У нас есть ЦКК, у нас есть ЧК, но я думаю, что каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства...»
С. Минин (заявляет от имени Ленинградских организаций)
«...Вместе с тем развившаяся в последнее время система писем, использования частных разговоров, личных сообщений, когда всем этим пользуются без всякой проверки, и все эти сообщения объявляются сразу
Горячие защитники Сталина: Ворошилов, Куйбышев, Ярославский, Молотов.
Выступления ленинградских рабочих – по бумажкам. Голос народа!
От рабочих Донбасса (Сталинский завод)
«...Мы обещаем оправдать имя, которое с честью носит наш завод, имя тов. Сталина, лучшего и верного ученика тов. Ленина».
29 декабря 1925 г.
Сталинские рудники. Сталинский округ (Макеевский).
От Глуховской мануфактуры... преподносят портрет Сталина, прекрасно сделанный из лоскутов материй, которые они вырабатывают.
100
Я. Д. Гусев – один из политических руководителей Красной армии. Член Реввоенсовета.
И постоянный интерес к Достоевскому.
Из письма Достоевского Майкову.
«Совершенно другое понятие я имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм – реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние десять лет в нашем духовном развитии – да разве не закричат реалисты, что это фантазия! Между тем, это исконный русский реализм!»
Письмо написано в 1868 году, после несчастной Крымской войны, смерти царя Николая, освобождения крестьян, реформы и уже после покушения Каракозова на царя-освободителя.
П. Н. Ткачев. [101] «Больные люди».
«Крепостное право завещало им (детям) лень, непривычку к деятельной жизни, пассивность и власть. И с такими свойствами им пришлось попасть в обстановку пролетария!» (журнал «Дело» 1873 год).
Факт, документ, конкретность – обладает своей собственной громадной и взрывчатой силой.
В документальной прозе лишь два героя: один из них автор с его мировоззрением, другой – правда. Документальная проза – это правда. С нее все началось. Тацит и Плутарх до сих пор – лучшие прозаики, так же, как протопоп Аввакум, как Пушкин – автор «Истории пугачевского бунта».
Я думаю, что конкретная, фактическая основа лежит в основе успеха многих произведений, т. н. – чисто художественных.
Например – Бабель.
«Конармия» – это историческое повествование.
Как Квинт Курций Руф рассказывает о походах Александра. Но Курций Руф, уже читавший Библию и Мопассана.
...Зачем нужно было Сталину уничтожать людей, бесконечно преданных революции?
101
П. Н. Ткачев – публицист, один из идеологов народничества.
На этот вопрос Ю. В. должен был ответить в «Московской истории», названной сначала «Исходом», потом «Исчезновением». Он ответил:
Сталин звериным чутьем угадал тягу обывателей (бывших «участников революции») к власти, учуял их жажду «своего куска пирога».
Было и другое; обреченные на заклание, до последнего смертного момента, думали, что «ХОТЯТ НЕ ОТ МЕНЯ, ХОТЯТ ОТ ДРУГИХ» (выделено Ю. Т.).
Эти слова в своем эссе о терроризме Ю. В. отнес к обывателям второй половины двадцатого века, но выкристаллизовалась эта мысль в процессе изучения истории другого террора – красного.
Сталин тем временем выполнил все требования оппозиции – быстрая индустриализация, удар по кулаку, коллективизация... Оппозиционеры стали думать: за что же их преследуют? Не следует ли присоединяться к партии, т. к. Сталин выполняет программу... Идиоты не понимали, что их преследовали НЕ ЗА ИДЕИ!
Не понимали, что Сталин – не идейный борец, никакой не теоретик, а элементарный властолюбец, действующий как главарь банды!
Один из методов Охранного отделения. Выдвижение секретных сотрудников на высшие посты в революционной организации – «путем последовательного ареста» более сильных окружающих их работников.
Эту запись мне не хочется понимать как убеждение Ю. В. в том, что Сталин был завербован Охранным отделением и состоял у него на службе. Так считают некоторые историки и просто любители сенсаций.
Однажды я спросила Ю. В., считает ли он, что Сталин был связан с Охранкой.
«Тогда все объяснялось
Сам он думал, что все гораздо сложнее.
Динамические силы русской революции не были исчерпаны Гражданской войной.
За словами «оппозиция» и «фракция» стояли живые люди.
Какими они были?
Как хочется представить их мучениками, героями и как легко злодеями.
Вот чем жил, чем мучился и о чем думал Ю. В. в 1962 году, не отмеченном ни особыми достижениями, ни особыми событиями.
Седьмого марта 1963 года в жизни Ю. В. произошло важное событие: из непостижимой дали пришло письмо человека (может быть, уже единственного на земле), который не только знал его отца, но и сражался на фронтах Гражданской войны рядом с Валентином Андреевичем.
Вот это письмо.
Уважаемый Юрий Валентинович!
С глубоким волнением прочитал я Вашу статью в «Литературной газете» от 23 февраля. А я-то (до этого), просматривая и читая Ваши статьи, и не подозревал, что Вы сын Валентина Андреевича. Его я знал с 1920 года, когда он был Членом Реввоенсовета Кавказского фронта (я в то время был сперва комиссаром 40-й Богучарской стрелковой дивизии, а затем помощником командующего Кавказской трудовой армией по политической части).
Частенько встречался я с Валентином Андреевичем в 30-х годах.
В своей статье Вы подняли очень важный вопрос. Да, наши историки действительно действуют еще очень медленно и, к сожалению, порой с оглядкой на те «путы», о которых Вы упоминаете.
Обращаюсь к Вам с просьбой: перешлите прилагаемое письмо Л. Славину. Прошу Вас об этом, полагая, что, если Вам и не известен его адрес, Вам не трудно узнать его. Кстати, прочтите мое письмо тов. Славину.
Если и Вы предполагаете писать подробнее о Валентине Андреевиче, тогда, быть может, и Вам следовало бы встретиться со мной.
Мой адрес: Москва, В-313, Ленинский проспект, д. 90, кв. 375: Ивану Яковлевичу Врачеву.
Я старый москвич, но превратился в «новосела» и у меня поэтому нет телефона.
С приветом. подпись (И. Врачев)
7 марта 1963 г.
Иван Яковлевич Врачев был членом партии с 1917 года, делегатом Первого Съезда Советов, членом Президиума ВЦИК, начальником Политуправления Туркестанского фронта, командующим Ферганской группой войск, помощником командующего Кавказской трудовой армией. В 1927 году его исключили из партии как троцкиста, репрессировали. Потом он воевал в Великую Отечественную, награжден орденами. Снова репрессирован и реабилитирован в 1956 году. Он просидел более двадцати лет, но отличался отменным здоровьем, ясностью духа и великолепной памятью. Иван Яковлевич – пожалуй, один из прототипов Павла Евграфовича в романе «Старик». Мысль эта, правда, никогда не приходила самому Ивану Яковлевичу в голову, впрочем, как и многим другим. Людям вообще свойственна странная слепота, они сами и их жизнь кажутся им совсем иной, нежели представляются постороннему.
Итак, пришло письмо и завязалась на всю оставшуюся жизнь (у одного короткую, у другого – длинную) дружба. Иван Яковлевич много помнил, много знал, был великолепным рассказчиком.
Под конец жизни он узнал и настоящую славу. О нем писали в «Огоньке», «Аргументах и фактах», снимало телевидение. Его возили по миру сама Ванесса Редгрейв [102] и ее брат Корвин.
Дело в том, что Иван Яковлевич был, пожалуй, последним и несгибаемым троцкистом. Одна из статей о нем так и называлась «Последний троцкист».
102
В. Редгрейв – знаменитая английская актриса, исповедующая идеи Троцкого.
В жизни Иван Яковлевич был милейшим, мягким, деликатным человеком, красивым стариком.
Hо в одной маленькой, в клеенчатом переплете, записной книжке Ю. В. есть выписки, относящиеся к двадцатому году.
Они интересны не только как очень неожиданные (для меня, знавшей И. Я.) штрихи к его портрету, но и как забытое свидетельство событий, имевших место и в ныне неспокойных южных регионах нашей страны.
Переселение казаков из станиц и заселение их чеченцами.
(Далее идут архивные реквизиты: номер Фонда, опись, количество единиц хранения).
Телеграмма членам РВС Кавказского фронта Орджоникидзе, Трифонову.
20 января 1920 года
«Выселение станиц проходит успешно: мужчины почти все ИЗЪЯТЫ (выделено мною. – О. Т.), продовольствие вывозится, дворы, семьи учитываются (подробности в сводках особотдела). Главная задержка – непредоставление вагонов. Сегодня у меня происходило совещание с чеченцами – представителями аулов. Настроение чеченцев превосходное, они рады до бесконечности и заявляют, что наш акт для них великое историческое событие. Было бы весьма желательно по вселении чеченцев созвать съезд ваших представителей».
Замкомандарма (Кавтрудовой) Врачев