Из-под пяты веков

Пунух Пэля

Передний олень ткнулся мордой в снег. Остальные метнулись врассыпную. Но на втором

прыжке упал на бок олень из тройки, в которую стрелял Яшка.

Прогремел еще выстрел: это Ефим успел перезарядить винтовку. Выстрелил и Яшка

второй раз.

Упал еще один. Не тот, которого намечал Яшка.

Олени бежали назад, к югу, и третий раз уже не успеть было бы выстрелить. Яшка

бросился к собакам. Схватил хорей, вожжу, гикнул.

Собаки вылетели на пригорок и

увидели оленей. Больше их не нужно было погонять:

растягиваясь во всю собачью длину, летели они за убегающими оленями.

И не убежать бы оленям от собак, если бы не встретилась на пути крутая гора. Трудно

собакам бежать в гору: держат их груженые санки, тянут назад. А олени стрелой вылетели на

вершину и пропали из глаз.

На подъеме в гору догнал Ефим Яшку. Вместе с Яшкой выехал на вершину горы. Сказал

Яшке:

– Без толку дальше ехать. Место вовсе неровное кругом. Обратно поедем.

Не хотелось Яшке ехать обратно. Посмотрел он кругом – не покажутся ли где олени...

Посмотрел на оленьи следы...

Ефим догадался, почему Яшка смотрит на следы.

– Крови смотришь? Раненые, думаешь, есть? Нет раненых. Вторая твоя пуля по снегу

пропела.

Вернулись к убитым оленям. Ефим ловко и быстро сдернул с одного оленя шкуру, потом

распорол ему живот.

Выбросили на снег дымящиеся кишки. Вскрыли грудную клетку оленя.

– Я кровь пить хочу, – сказал Яшка.

– Пей.

Бросился Яшка к санкам за кружкой... Нет мешка с провизией на санях, нет кружки: все

осталось там, где пили чай.

– Нет, дед, кружек.

– А ты – припадком. Больше вкуса: теплее потому что кровь-то так, не в кружке.

Приподнял Ефим переднюю часть оленьей туши, и сбежала вся кровь в полость живота.

Яшка засунул голову в распоротый олений живот, припал к теплой красной жиже – пьёт...

Потом напился крови и Ефим. Вытер губы рукавом малицы.

– Эко неладно дело-то. Надо запасти крови-то, а у нас и посудины нет никакой. Ты вот

что: поезжай за чайником.

– Дай печенку сначала!

Ефим вырезал оленью печенку.

– Держи...

Яшка взял край печени в руку, а Ефим, держась за другой край, раскроил печень

пополам.

– Ух, вкусно! – крикнул Яшка, блестя глазами, и впился зубами в кровоточащую печень.

Ловкими движениями острого ножа, действуя им около самого своего носа, оба охотника

отрезали куски печени и, не жуя, глотали кровавое, теплое мясо.

Проглотив свою порцию, Яшка обтер нож о подол малицы. Подолом же вытер

окровавленные руки и поехал за чайником.

Хорошо наелись тёплого сырого мяса. Досыта напились теплой оленьей крови.

Накормили

собак.

От сытости у Ефима щурились глаза.

– Соснуть часок хорошо теперь, – сказал он Яшке.

Яшка молчаливо кивнул головой: у него тоже слипались глаза.

Улеглись каждый на свои санки и захрапели.

Усталые и сытые собаки последовали примеру хозяев: сбились в плотные кучки, и

каждой снился свой – собачий – сон. Одним снилась погоня за зверем, и они, не раскрывая

рта, приглушенно лаяли. Другие и во сне выполняли тяжелую обязанность ездовых

животных и тихонько повизгивали под ударами хорея. Третьим снилась еда, и они чуть-чуть

шевелили хвостами. А одной собаке приснилось, по-видимому, что-то совсем страшное: она

ошалело метнулась в сторону, но лямка на шее не позволила бежать. Зато всю упряжку

взбаламутила1. Разбуженные собаки повскакали на ноги.

Проснулись от лая дед и внук. Посмотрели во все стороны: нигде ничего не было, что

могло бы потревожить собак.

– Надоело, видно, лежать, – решил Ефим, – оттого и лают. Давай поедем.

Привязали к санкам обснятые оленьи туши и двинулись на восток.

Тяжело было собакам поднимать на пригорки нагруженные сани. Они часто

останавливались, визжали, упирались в снег ногами во всю собачью силу. Хозяева поощряли

их пинками и тычками хореев.

Приехали на Карскую очень поздно. Но Ефим знал здесь каждый выступ и остановил

свою упряжку как раз там, где был у него когда-то сложен плавник. Для приметы у него был,

впрочем, поставлен стоймя толстый шест между брёвнами. Самих брёвен было не видно:

забило снегом.

– Тут у меня столько дров запасено – на всю зиму хватит, – похвастался Ефим.

– Тут и чум будем ставить? – спросил Яшка, усталый и голодный.

– Нет, тут неладно будет: на самом ветру. Мы назад отойдем немножко, к горам.

Котловинка там есть маленькая: в ней и поставим чум.

– Сейчас возьмем дров с собой?

– Нет, видно, не возьмем. Устали сегодня, а дрова вырывать надо. Так переспим. Наутро

уж за дровами съездим на пустых санках.

Но переспать так и не удалось: помешал белый медведь. Запах ли оленьего мяса уловили

ноздри медведя, или случайно набрел он на пришельцев в его владения, но ни Яшка, ни

собаки из-за медведя всю ночь глаз не сомкнули. Лишь Ефиму удалось вздремнуть, да и то

недолго.

Яшка рубил на куски тушу привезенной с собой небольшой нерпы, когда собаки

тревожно повернулись головами в одну сторону. У всех вздыбилась на шее шерсть, и все на