Из развода с любовью
Шрифт:
Я почувствовала, как целая бетонная плита упала у меня с груди, освобождая легкие от тяжести. Наконец можно дышать без хрипов. Всего-то? Старый рокер поприставал к какой-нибудь девице? Нашли откровение. Панику стоило разводить, если бы Валерчик не выкинул ничего подобного.
– С кем именно, - спросил Виталик, будто читал мои мысли.
Саша замялся. Он старательно уводил от нас взгляд, и мне это не понравилось.
– С Леной?
–
– Не совсем, - промямлил Саша.
Мы с Виталиком обеспокоено переглянулись. Что значило это загадочное «не совсем»?!
– С Евгенией Юрьевной, - спросила я, припоминая упитанную возрастную тетечку, отвечающую…за все. Нашу киношную фею, всегда веселую и ласковую любительницу гороскопов.
Если Валерчик обидел ее, это ужасно, но по крайней мере, у нас есть шанс оправдаться тем, что сегодня Луна в Козероге, Марс в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а там и смерть Кощеева. В общем, я бы что-нибудь придумала, если бы это была она. Купила годовую подписку на Оракул, к примеру.
Но страдальческий взгляд Саши зал понять, что перед нами задачка со звёздочкой.
– Кто?!
– выдавила я, чувствуя, что начинаю сатанеть.
– С Нинель, - выдавил из себя Саша так медленно, будто у него болело горло.
Сначала я не поняла, кого он имел ввиду, но после того, как сценарист сделал характерный жест рукой, показывая беременный живот, тумблер в голове резко дернули вниз. И наступила полная темнота.
Я закрыла глаза. Нужно досчитать до десяти, чтобы успокоиться. Возможно, все не так страшно и Саше просто что-то показалось. По мне, так творческие люди слишком впечатлительны и часто преувеличивают. Пульс быстро выровнялся, возвращая меня в привычное состояние.
– А как… - я попыталась сформулировать главный вопрос, но меня перебил Игнатов.
– Я правильно понимаю, во время съёмок о бытовом насилии и ущемлении прав женщин, Валера Серпантин - человек не самой безупречной репутации – приставал к актрисе, которая играет женщину, пережившую бытовое насилие? Беременной? Прямо на глазах всей съемочной группы?
Он говорил размеренно и тихо, но этот спокойный тон не мог обмануть меня. Мы оба понимали, что случись все так, как только что описал Виталик - нам конец. Похороны всему проекту.
И утвердительный кивок Саши забил последний гвоздь в крышку этого гроба.
–
– Все, - прошептал Саша, - и даже…
Он замялся, подбирая слова.
– Говори, - прорычал Виталик.
– Были два репортера, я подумал что огласка не помещает, они хоть из интернет издания, но какая-никакая пресса…
Я почувствовала, как земля уплывает из под ног и наверняка бы упала на пол, если бы не твёрдая рука Виталика, прижавшая меня к себе. Он провел пальцем по сгибу локтя, а потом сжал покрепче. До боли.
То ли таким образом успокаивал меня, то ли успокаивался сам.
Я посмотрел на развалившегося в кресле Валерчика, он беззаботно болтал ногами в воздухе, а лицо его так и лоснилось от удовольствие. Поймав мой полный презрения взгляд, дедушка улыбнулся во все свои сияющие белизной виниры и скорчил забавную гримасу, будто ему было пять лет.
– Убью, - прошипела я, и двинулась вперёд.
– Постарайся контролировать себя, - тёплое дыхание опалило шею. Виталик стоял сзади, тесно прижавшись ко мне и говорил так, чтобы никто посторонний нас не услышал.
– Не уверена, что получится.
– Тогда молчи и кивай, я сам поговорю с Валерием, - даже сейчас Игнатов умудрялся соблюдать официальный тон. Валерий. Хорошо хоть не по имени отчеству. А кстати, какое отчество у Серпантина и есть ли оно вообще? Не уверена, что он родился естественным путём, скорее это неудачный эксперимент скрещивания свиньи и выдры.
– Яна, ты меня услышала?
– от спокойного тембра голоса по спине пробежали мурашки. Я запрокинула голову и встретилась с чёрными глазами. Человек с таким взглядом не умеет сдаваться.
– Услышала, - нехотя прошептала в ответ, - улыбаемся и пашем.
– Вот и умница, - Виталик улыбнулся, но как-то натянуто, неискренне. И только тогда я поняла, что он и сам не верит в то, что у нас все получится.
Серпантин по королевски развалился в своём кресле-троне и взирал, как мы (очевидно челядь) приближаемся к монаршей особе (очевидно на поклон). От его самодовольной ухмылки хотелось плюнуть на обрезанные под ноль ногти и хотя бы попробовать расцарапать ему лицо. Знаю, что не получится. Но помечтать же можно?
Меня поразило, как равнодушно все остальные отнеслись к выходке нашей примы. Никто не осуждал, не цокал языком и даже не смотрел в нашу сторону, полностью сконцентрировавшись на своих делах. То ли они ожидали чего-то подобного, то ли так же как и картавый не верили в мой проект. Это было обидно.
«Проект» не встал с места, когда мы подошли вплотную к креслу. Тем самым он обрубил все возможности отчитать себя, потому что невозможно кричать на человека, глаза которого не на одном уровне с твоими. Это будет выглядеть нелепо, а глупостей этот день и так принёс мне не мало.