Из развода с любовью
Шрифт:
– Ну, - она осторожно погладила меня по спине, успокаивая, - так оно и вышло. Все в жизни бывает.
Глава 8
Натуральная елка бы уже давно осыпалась, в то время как искусственная просто бесила меня своей…нетаковостью. Слишком высокая, слишком пушистая, белая. Я с презрением осмотрела покрытые серебром ветки и в очередной раз поклялась разобрать лесную красавицу. Или нет, вынести из дома и оттащить прямо на помойку, не выключая гирлянду из розетки. Пускай у местных забулдыг тоде будет кусочек праздника.
А все почему? А все потому, что настроение не задалось с
От Анфисы.
Открывать не стала, лишь успела прочесть первые четыре слова: «Я знаю, ты не…»
За короткий миг телефон из кирпича с гайками превратился в ядовитую мурену. Я с омерзением отодвинула его на край кровати и смотрела, как экран то загорался, то потухал. На третьем сигнале он успокоился и умолк, но снова ожил, стоило мне подняться с кровати. Кто-то звонил, настойчиво набирая меня раз за разом. Нервы натянулись как гитарные струны, во рту пересохло. Понимая, что не могу стоять так вечно, я решительно шагнула вперед, чтобы прочитать имя звонившего.
Но вместо шести букв на экране светились две: В.Г.
– Яна, ты уже выехала?
– Да, - честно соврала я, радуясь от того, что слышу его голос. Не юриста, не Олега, не Анфисы, а именно его.
– Хорошо. То есть плохо, Ян, я не успею в кафе, ты сможешь подъехать в офис?
– В какой?
– У тебя много их было, - раздраженно переспросил Игнатов, - в Мельницу, разумеется. Ян, я сейчас должен закончить конференцию в зуме, после обеда совещание, мне никак не вырваться на встречу с тобой.
– Так давай перенесем…
– Не давай, пожалуйста, приезжай в офис, я хочу быстрее закрыть вопрос по Валерию, это ведь выгодно не только мне?
– Не только, - выдохнула я и нажала отбой, не попрощавшись.
Виталик прав, встретиться с ним и обсудить дальнейшие перспективы, а так же посчитать урон, нанесенный нашей Примадонной, было необходимо. Но ехать обратно в Мельницу, встречать всех тех, кого я так старалась забыть, видеть Катю…все это было выше моих сил.
Дружелюбное желтое такси казалось плахой, удобное кресло – электрическим стулом, блатная песня – похоронной. С каждым километром мой кишечник скручивался все сильнее, пока наконец не завязался в чертов морской узел. Когда я шла на экзамен по литературе, зная только о том, что Пушкин наше все, и то чувствовала себя увереннее, чем сегодня. И даже сообщение от Анфисы не выглядело теперь таким пугающим.
Я не хотела, не хотела, не хотела возвращаться в Мельницу. Но именно туда везло меня такси.
Стоя перед воротами, я возвела глаза вверх и прошептала:
«Боженька, если ты есть, если я все делаю правильно, пожалуйста, пускай никто знакомый меня сегодня не увидит».
И стоило мне это произнести, как прямо за спиной раздался писклявый голосок:
– Януся, а я смотрю, ты-не ты. Совсем тебя не узнала.
Разумеется… Обернувшись, я увидела торопливо поднимающуюся в горку Сашеньку. Она спрятала телефон в сумочку и бежала ко мне так быстро, как позволяли ее
« Спасибо, удружил», - я разве что кулаком в небо не грозила. Возможно из-за сильной облачности, Бог просто не разглядел меня в толпе, и даже леопардовый окрас не помог.
– Януся, ну какая роскошь! Шубка прелесть, где купила, - бывшая коллега поцеловала меня в щеку, точнее чмокнула воздух в нескольких сантиметрах от моего лица и подобострастно улыбнулась.
– Я не покупала, это подарок.
– Ага, всегда говорю, королеве королевские подарки. Ну, вот правда, лучше шубки я не видела, ты может, скинешь мне ссылочку на магазин? Нет, ну да ладно. А у нас столько всего произошло…
И, ухватившись за мой локоть, Сашенька с видом паука, потащила жертву в логово. Параллельно на меня как из дырявого сита сыпались новые имена и события, на первый взгляд несвязные друг с другом. Я не понимала, о ком сейчас речь и не помнила тех, чьи фамилии звучали в импровизированном докладе Саши.
Но странное дело. С каждым сказанным словом, с каждым витком этой сумбурной летописи, мое дыхание замедлялось, пока не выровнялось до нормы. Сердце больше не колотилось как бешенное, пульс не стучал в висках. На смену нелогичной паники пришло такое же лишенное логики безразличие. Да, это мои коллеги. С кем-то я дружила, с кем-то враждовала, с кем-то даже подралась. И что? Дальше то что?
Ответ поражал простотой и оригинальностью: ни-че-го.
Это было так нелепо, что в конце концов стало смешно. Также как на экзамене по литературе, когда я, трясясь от страха, прочитала вслух билет: расскажите о любимом произведении двадцатого века. Какую мысль вы из него вынесли.
Помню, как хвалила Обломова, из текста которого твердо усвоила, что с дивана все-таки лучше не вставать.
– Ян, а ты чего улыбаешься, - недовольно спросила Саша.
– Ничего, песенку смешную вспомнила, - я вытащила руку из ее стального зажима, - спасибо, что проводила, но дальше не надо, я тороплюсь. Увидишь Катю, обязательно передай привет.
Последнее произнесла с особым злорадством, смакуя как могло бы сморщиться красивое личико, если бы не уколы ботокса. Максимум, что сделает Гобра, услышав обо мне, недовольно выпятит острый подбородок вперед. А таким меня больше не напугать.
– А ты куда вообще? – не сдавалась Саша.
Я нагнулась пониже и произнесла трагическим шепотом:
– Будешь много знать, Бабайка заберет.
И, взбежав по лестнице, скрылась за дверью.
– Почему такая счастливая?
– Первым делом спросил Игнатов, когда увидел меня.
– Без причины, просто радуюсь хорошей погоде, - он перевел взгляд на небо за окном. Затянутое серыми тучами, оно угрожающе нависло над городом, готовое вот-вот пролиться дождем.
– Погода…как же, - недовольно бросил картавый. И лицо при этом такое сердитое, что так и захотелось поцеловать его прямо в нос!
Игнатов сердился. Почему, за что и, главное, на кого - я не понимала, но недовольство и обиду в пугающе чёрных глазах считывала отчетливо.
Сегодня все было как-то по-взрослому серьезно: цифры, сметы, умные слова. Он говорил, я молчала и…улыбалась, глядя в пустоту, отчего ловила на себе еще более недовольные взгляды картавого.