Из Ро?ссии с любовью
Шрифт:
Оставшийся от подарка Андре сыр раскрошила, смешала с мелко порезанной зеленью, посолила, перетёрла. Вот и начинка. Куда проще? Тесто сначала разделила на небольшие колобки, потом раскатала в тонкие круглые лепёшки. На одну половину ложку начинки, второй прикрыть, край тщательно прощипать.
Выбрала сковороду потолще, установила треножную подставку над пламенем и поставила нагреваться.
— Кто будет мне помогать? — спросила у проголодавшихся зрителей.
— Я! — с готовностью отозвалась Авелин.
— Что надо делать? — задал разумный вопрос Гильом.
— Всё
— Думаю, что справлюсь, — кивнул виконт, забирая у меня подхватцы.
— Инес, а ты относи на сковороду то, что я налеплю, — предала девочке разделочную доску с двумя полуфабрикатами.
— А я? — надула губы младшая.
— Для тебя, моя зайка, самое ответственное дело. Ты каждый пирожок будешь смазывать растопленным маслом. Вот тебе ложка, вот так зачерпнёшь, польёшь, а потом ещё и размажешь. Договорились?
Все несложные составляющие процесса приготовления завтрака были распределены, и дело пошло быстро. Подумаешь два хычина слегка подгорели, один соскользнул на пол, а поверхность стола вокруг тарелки с готовыми изделиями была тщательно промаслена. Зато каждый принял участие в готовке, и я была уверена, что завтрак, приготовленный собственными руками, не может не понравиться.
Прежде чем приступить к еде, я обратилась в пространство:
— Дедушка Жюль, раздели с нами трапезу.
Домовой с достоинством вышел из своего угла, принюхался и не торопясь забрался на стул.
— Чем угощать станешь, хозяюшка?
— Эти лепёшки называются хычины. Вот молоко, — подвинула домашнему духу тарелку с горячей выпечкой и кружку молока.
Забавно было наблюдать, что всякий раз, перед тем, как приступить к еде, домовой вдыхал аромат угощения. Но у каждого свои привычки, и судить других при наличии собственного питомника племенных тараканов в голове нелепо.
— Угодила, хозяюшка! — доев всё до последней крошки, похвалил меня Жюль.
— Так не я одна готовила. Все старались, — показала я на своих воспитанников.
— Тогда всех за угощение благодарю. А сейчас идите в огород. Нечего вам по такой погоде в дому сидеть, — замахал на нас лапками домовой. Мою попытку убрать со стола пресёк на корню: — Ступай! Сам тут управлюсь.
Сам так сам. Прихватив с собой оставшиеся хычины, мы вышли во двор.
— Мадемуазель Мария, мы будем кур кормить? — поинтересовалась Авелин.
— Друзья мои, у меня к вам просьба, — посмотрела я на воспитанников. — Давайте, когда мы без посторонних, обращаться друг к другу по именам. Без титулов и прочих атрибутов вежливости. Вы не против? — Гильом кивком просто подтвердил нашу прежнюю договорённость, Инес пожала плечами, Авелин, любившая всё новое, захлопала в ладошки. — Вот и славно! — констатировала я и осмотрела двор. — Тогда мы сейчас угостим наших друзей, что помогали вам набирать травы и доить коз. Рул?! Ланс?
Пока дети потчевали новых знакомых нашей выпечкой, я прошла в огород. Присела у грядки и, машинально выдёргивая проросшие сорняки, задумалась о своём сне. Чей же это был голос?
Глава 23. Об учёбе и хлебе насущном
«Детей надо учить тому, что пригодится им, когда они вырастут». Аристипп.
Да-да, знать бы ещё, что нужно будет, а что мусором окажется. Поэтому грузим всё. Пусть потом сами разбираются.
— Растение — это многоклеточный организм… — занимаясь с детьми освобождением грядок от сорной растительности, активно посягающей на полезную площадь огорода, я попутно читала им лекцию по ботанике. Тупой механический процесс не мешает умственной работе. — Вам же уже рассказывали, что всё живое состоит из мельчайших частиц, которые называются клетками? — на всякий случай уточнила я у своих воспитанников и, получив подтверждение от Гильома и Инес, продолжила рассказ.
Прекрасно осознавая, что мой урок был не глубоко научным, а всего лишь обзорным, я продолжала вещать, ибо знания об окружающем мире детям не помешают. Удивило то, что вечно смущённый миляга Ланс тоже подобрался поближе и внимательно меня слушал.
— Огромное разнообразие растений восхищает. К этой группе относятся малюсенькая травинка и гигантская тысячелетняя секвойя, прекрасная роза и мох, растущий на камнях…
Мне куда как проще было бы выполнять работу молча, обдумывая свои сны и мечтая о несбыточном, но детей необходимо учить. Поэтому совмещаем два полезных дела.
— Гильом, какие части ты можешь назвать вот у этой травки? — я протянула мальчику только что вырванный с корнем сорняк.
— Эм… — разогнулся не ожидавший вопроса ученик. — Корень… — киваю. — Листья… — киваю. — Всё. Это же трава. Было бы дерево, был бы ствол и ветви.
— Стебель! — подсказал пригнувшийся к земле огородник.
— А! Ну да… стебель ещё есть, — благодарно покосился на Ланса виконт. — Только я не понимаю, Мари, зачем мне эти знания. Особенно в практическом применении. Это же не военное дело, необходимое для каждого мужчины.
Господи, милый мальчик, если бы ты знал, как я с тобой согласна, но не читать же во время прополки лекцию по географии или истории, которую я, кстати, в местном варианте не знаю. Пришлось выкручиваться.
— Расскажу я вам сказку, а ты потом сам ответишь, зачем тебе эти знания. «В одной деревне у самого леса жил-был мужик. И решил он как-то распахать поле на опушке…».
История о вершках и корешках понравилась не только моим воспитанникам. Ланс хохотал так, что упал между грядок и похрюкивал:
— Твои корешки сладкие… — который раз повторял он, не в силах успокоиться.
— А я, кажется, понял, — вдруг заявил Гильом. — Будучи ответственным за своих людей, я просто обязан уметь отличать «вершки» от «корешков» и понимать, насколько хороши и правильны продукты, поставляемые в мой замок.
Высказавшись, мальчик с удвоенным вниманием и силами принялся за прополку. А я едва челюсть удержала, чтобы не отвалилась. Ну молодец же! Ах, какой молодец! И выводы правильные сделал, и девочкам пример подаёт.