Из тени в свет перелетая

Екатерина Садур

Из тени в свет перелетая

I - ИЗ ТЕНИ В СВЕТ ПЕРЕЛЕТАЯ...

Мира красоту и яже в нем тленная оставив...

Кондакъ, гласъ 2-ой

Преставление Преподобнаго Серафима Саровскаго

Инесса Донова разливала молоко.

– Киса!
– хныкала Лиза четырех лет.

– Не кисло, дура, пей давай!
– отвечала Инесса.

Лиза отворачивалась и морщила маленькое личико, совсем поблекшее от толстого коричневого платка. Платок, с гармошкой складок на затылке, глухо закрывал уши.

–

Пей, девочка, - настаивала нестарая еще бабка Алиса в кримплене, с брошкой под золото: ветка сирени с выпавшим камушком.
– Большая вырастешь издалека заметная!

– Что, бабушка?
– переспросила Лиза, высвободив ухо из-под платка.

– Пей, говорю, пока не остыло!

Ребенок морщился и послушно отхлебывал из литровой кружки. С каждым глотком лицо исчезало наполовину за эмалированными краями, а потом - бульк!
– всплывало все сморщенное с молочной полоской на губах.

– Нормальное, не кислое ничуть молоко, - говорила Инесса Донова Алисе, - всего одну ночь между окнами на холоде стояло, утром проснулась - крышки нет, забыла с вечера накрыть!

Но тут Лиза посмотрела на мать с бабкой, вытерла рот в молоке и звонко повторила:

– Киса!

Инесса Донова заглянула в кружку - проверить, все ли выпито, до дна. На дне лежала небольшая дохлая мышь.

– Киса...
– закивала Лиза, указывая на кружку.

– Мышь на дне, - мрачно сказала Инесса, - утонула в молоке.

– Дело нескольких часов, - сказала Алиса, разглядывая мышь на дне кружки.
– Трупный яд. Ребенок погиб.

– Она мышь с кошкой перепутала, - догадалась Инесса.
– Маленькая еще!

– Трупный яд, - повторила Алиса.
– Противоядий не бывает.

– Что, никакой надежды?

– Никакой...

Лиза громко заревела.

– Подожди, - отмахнулась Инесса Донова.
– Может, врача вызовем?

– Хуже станет - вызовем, - согласилась Алиса.
– Надо подождать!

Инесса уселась на табуретку напротив Лизы и стала ждать.

– Живот не болит?
– тревожно спрашивала Алиса.

– Не болит, - отвечала Лиза, плача.

– Девочка моя золотая, - рыдала Инесса.

Прошел час. Все трое выплакались и молча ждали.

– Теперь или никогда, - наконец сказала Алиса.
– Говори, Лизавета, не таясь: как ты себя чувствуешь?

– Хо-ро-шо, - испуганно прошептала Лиза.

– Трупный яд растворился в молоке!
– радостно заключила Алиса.
– Сами справились. Безо всяких врачей!

Бабка Алиса Донова была из тех, кто скорей умрет, чем вызовет врача.

– Не то мальчишка, не то нет, - бормотала соседка Антонина Взвизжева, глядя на Лизу через изгородь.

На Лизе был желтый свитер с рукавами, надвязанными крючком, брючки в клеточку, ботинки. Короткие совсем волосы, белые с легким золотом, от ветра взлетали венчиком.

– Этот лев не любит клетки, несмотря на столько лет, - повторяла Лиза, проходя с пустым бидоном между кустами бузины.
–

Мы его не понимаем, а ему и дела нет1, - выходила за калитку, вспоминая прочитанное на ночь Инессой. Бидон был настолько велик, а она настолько мала, что, если бы она захотела, она бы, наверное, могла в нем спрятаться.

Грохоча бидоном, Лиза Донова шла к водонапорной колонке.

Опираясь на палку, Антонина Взвизжева ковыляла следом.

Улица Ельцовская выстроилась в очередь за водой.

– Трубы себе в каменные дома прокладывают, а у нас воду отключают, бормотала Антонина Взвизжева, встав в конец очереди.
– Хоть бы раз спросили, как нам тут, без воды...

Каждый раз, когда подходила очередь и кто-нибудь заново включал кран, из трубы летел фонтан брызг. Брызги вспыхивали на солнце и звонко падали в жестяное корытце за колонкой. Дети в мокрых чулках с пажиками сидели в рядок у корытца и торопливо водили прутиками по песку, пока вода не стекала через край и не смывала рисунок. Лиза подошла со стороны брызг, поставила бидон и стала дожидаться прилива. Бидон быстро наполнился, и обратно она несла его уже не за ручку, а, как скользкого младенца, обхватила руками с двух сторон и прижала к животу. Свитер намок и потемнел.

– Тоже мне - изобретательница!
– пожала плечами Антонина Взвизжева вслед уходящей Лизе. Заметив Антонину, Лиза понеслась бегом, расплескивая воду.
– Шумно все-таки с тремя бабами по соседству жить!

Она согнулась пополам, к самой земле, словно желая стать ростом с Лизу или хотя бы поднять с песка мокрый отпечаток ее ноги. В маленький след стекла вода, и, легкое, отразилось облачко.

– Тоже мне - Божий дар!
– сказала хромая Антонина.

– Ты не ори, не ори на меня, Алиса!
– просила с тоской Инесса Донова, глядя в окно, на дорожку между кустами бузины. По дорожке во-звращалась Лиза, расплескивая воду на ходу.

– Я не ору, не ору на тебя!
– кричала Алиса.
– Это такое устройство связок! У нас денег нет совсем, а ты с Танькой Зотовой пьяная таскаешься!

– Я не таскаюсь!

– Ой, ладно!
– кричала Алиса дальше.
– Вчера еще пацаны за тобой бегали, "дурочкой с переулочка" дразнили. Антонина в очереди рассказывала.

– Я уже месяц в "Красном факеле" работаю!
– оправдывалась Инесса.

– Актрисой?
– не поверила Алиса.

– Гардеробщицей!

– А деньги?

– А зачем ты разбила мою машинку?

– Дорогая моя!
– торжественно начала Алиса. Обычно она говорила просто и, только когда затевала скандал, начинала издалека.
– Дорогая моя! повторила Алиса.
– Ты стучала на ней целый день, у меня заболела голова, а Антонина сказала, что даже в саду слышно, как ты на машинке шлепаешь!

– Я стихи мои печатала, - уныло оправдывалась Инесса.
– Я бы денег за них принесла, я бы их в "Вечерний гудок" пристроила!