Из тени в свет перелетая
Шрифт:
– Там парни на танцы ходили. Один меня все время на мотоцикле катал. Я у них там за своего был, потому что я из города. Там зимой, говорят, совсем учиться не надо, у них там по два урока каждый день. Я бы из окна с зонтиком прыгал, прямо в сугроб...
За Юговым ходили толпой, жадно слушая про лето.
– Я вот как загорел, - говорил Югов, сравнивая свою руку с чужими бледными.
– Я, между прочим, уже давно хочу спрыгнуть с зонтиком, - сказала небольшая Женя Клуцкая с колечком на мизинце. Лиза заволновалась.
– У моей бабушки есть черный зонт и черные калоши, - продолжала не-высокая Клуцкая
Ручки у Клуцкой были совсем маленькие, когда она рассказывала про зонт, она держала пальцы паучком. На мизинце поблескивало колечко.
– Давай вместе прыгнем, - попросила Лиза Донова, глядя на колечко Клуцкой.
– Не знаю, не знаю, - покачала Клуцкая кудрявой головой.
– Зонтик мой!
Потом Клуцкая заболела на неделю, а Югов все рассказывал про лето, но слушали его уже почти равнодушно, и загар его совсем побледнел.
– Однажды я бровь в деревне рассек, когда в сено прыгал...
И Лиза даже потрогала шрам.
Однажды пришел отец Клуцкой. Он был кудрявый, с таки-ми же пейсами, с цеплячьей ниткой усов над небольшим кривящимся ротиком. Лиза подумала, что, наверное, Женю Клуцкую переводят в другую школу, потому что в этой она была круглая двоечница, и еще - ей было сложно на физкультуре. Она бежала с пейсами на щеках в белой майке и черных трусах позади всего класса, подернутая жирком, у нее начи-налась одышка. "Меня скоро переведут совсем в другую школу, - картаво говорила она, - специальную. Там все будут такие, как я. А физ-культуры вашей там не будет совсем!"
– Женя больше не будет у вас учиться, - сказал отец Клуцкой.
– Когда никого не было дома, она выпрыгнула с зонтиком из окна. Зонтик вывернулся, и она разбилась насмерть. Мы живем на четвертом этаже.
– Так вот в чем дело, Югов, - процедила Лия Ивановна, протирая камею. Ты всем нам врал про отдых в деревне. Мы верили. Твое хвастовство стало причиной смерти моей ученицы... Ты убийца!
Все обернулись на Югова, совсем позабыв про Клуцкую и про ее отца. Высокий, он сидел в самом углу, на последней парте, под портре-тами пионеров-героев. Лия Ивановна специально пересадила его в глубь класса, чтобы он не закрывал доску детям пониже, и зрение Югова стало портиться.
– Что ты скажешь, Дима, в свое оправдание?
– спросила Лия Ивановна, растягивая губы, тонкие, как две резиновые трубки.
– Что ты скажешь? крикнула она.
Но Югов только щурился в ответ, как от слишком яркого света, и пытался улыбнуться, сдерживая слезы...
– Не смей улыбаться, Югов!
– кричала Лия Ивановна, дрожа от бешенства.
– Ты не достоин сидеть под портретами героев! Ты преступник! А перед этими ребятами нужно стоять на коленях!
Отец Клуцкой смотрел на Югова, на портреты пионеров-героев, в нем не было злобы, была только печаль. А Лиза думала, как горбоносая Женя Клуцкая с кудрявой головой, похожая на черного барашка, лежит в гробу под нарядным гипюровым покрывалом. На щеках у нее пейсы, на мизинчике - тонкое колечко, а в углу стоит черный зонтик с деревянной ручкой и сломанными спицами...
Когда осенью совсем похолодало, про Клуцкую забыли и стали проходить таблицу умножения.
– Что грустишь, плешивая?
– звонко спрашивал повеселевший Димка Югов, пробегая мимо в аккуратненькой шубке.
– Пальто, конечно, не очень красивое, - успокаивала Инесса.
– Но зато ты в нем не мерзнешь!
– Мерзну!
– не соглашалась Лиза.
– Оно на ватине, дура!
– У меня мерзнет спина. Особенно лопатки!
– Не капризуй, Лизонька!
– подхватила Алиса.
– Пальто, конечно, не Париж, но теплое. Что есть, то есть!
Но тут Инесса Донова торопливо ощупала подкладку. Ее смуглые пальцы пробежали по синему драпу так быстро, как будто бы по стволу пронеслась небольшая бурая белка.
– Моя девочка права, как всегда, - заключила Инесса Донова.
– Ватин оборвался и опал в подол, поэтому у нее мерзла спина и пальто так девочку полнило...
– У нас хороший дружный класс, - говорила Лия Ивановна на школьных собраниях.
– Но есть два бельма. Первое - Югов, потому что он убийца, правда, прямых улик против него нет. Второе - Донова, ее мать позорит весь район. Она просит милостыню у магазина и у церкви. Она ходит в церковь, а ведь для современного человека Бог - это отсталость! Она, говорят, пишет стихи. Я в это не верю, но недавно мне показали книжку с фотографией...
В октябре Лия Ивановна уехала на минеральные воды.
– Ваша учительница уехала в Трускавцы, - сказала пионервожатая Люда. Лечить нервы...
– и, помолчав, добавила: - От вас!
Весь месяц во втором "Б" вели уроки разные учителя, у которых случалось вдруг "окошко".
Лиза Донова сказала с надеждой:
– Она на курорте нервы вылечит и приедет шелковая...
– Хорошо бы, - размечтался Димка Югов.
И они стали ждать приезда Лии Ивановны. Но когда Лия Ивановна вернулась из Трускавцов, с минеральных вод, то, увидев Лизу Донову и Югова рядом с ней, не могла проораться...
– Нормальная у меня фамилия!
– отругивалась на остановке Антонина Взвизжева.
– Хорошая! Всем понятная! То ли дело - Доновы!
По мостику через Ельцовку Лиза ходила в новый жилмассив, в универмаг в отдел игрушек. Она рассматривала пластмассовые лейки, совки с деревянными ручками, жестяные ведерки с рисунком на боку. Рядом, полкой выше, сидели розовые резиновые куклы в синих платьях и с сеточкой на волосах; деревянные кроватки для них, пластмассовая посуда, маленькие совсем вилочки пластмассовые и ножи для кукольных ручек, тарелки для маленьких пирожных весь комплект - пятнадцать коп. Лиза ходила после школы почти каждый день в отдел игрушек рассматривать кукол. Она часто встречала мать Димки Югова, та все покупала машины в отделе для мальчиков. Мать Димки Югова издалека узнавала Лизу по огромному жидко-синему пальто с цигейковым воротником и отводила глаза. "Еще здороваться начнет, - думала.
– Прямо здесь, в магазине, а все скажут, что я с ее матерью знаюсь..."