Шрифт:
Екатерина Садур
Из тени в свет перелетая
I - ИЗ ТЕНИ В СВЕТ ПЕРЕЛЕТАЯ...
Мира красоту и яже в нем тленная оставив...
Кондакъ, гласъ 2-ой
Преставление Преподобнаго Серафима Саровскаго
Инесса Донова разливала молоко.
– Киса!
– хныкала Лиза четырех лет.
– Не кисло, дура, пей давай!
– отвечала Инесса.
Лиза отворачивалась и морщила маленькое личико, совсем поблекшее от толстого коричневого платка. Платок, с гармошкой складок на затылке, глухо закрывал уши.
–
– Большая вырастешь издалека заметная!
– Что, бабушка?
– переспросила Лиза, высвободив ухо из-под платка.
– Пей, говорю, пока не остыло!
Ребенок морщился и послушно отхлебывал из литровой кружки. С каждым глотком лицо исчезало наполовину за эмалированными краями, а потом - бульк!
– всплывало все сморщенное с молочной полоской на губах.
– Нормальное, не кислое ничуть молоко, - говорила Инесса Донова Алисе, - всего одну ночь между окнами на холоде стояло, утром проснулась - крышки нет, забыла с вечера накрыть!
Но тут Лиза посмотрела на мать с бабкой, вытерла рот в молоке и звонко повторила:
– Киса!
Инесса Донова заглянула в кружку - проверить, все ли выпито, до дна. На дне лежала небольшая дохлая мышь.
– Киса...
– закивала Лиза, указывая на кружку.
– Мышь на дне, - мрачно сказала Инесса, - утонула в молоке.
– Дело нескольких часов, - сказала Алиса, разглядывая мышь на дне кружки.
– Трупный яд. Ребенок погиб.
– Она мышь с кошкой перепутала, - догадалась Инесса.
– Маленькая еще!
– Трупный яд, - повторила Алиса.
– Противоядий не бывает.
– Что, никакой надежды?
– Никакой...
Лиза громко заревела.
– Подожди, - отмахнулась Инесса Донова.
– Может, врача вызовем?
– Хуже станет - вызовем, - согласилась Алиса.
– Надо подождать!
Инесса уселась на табуретку напротив Лизы и стала ждать.
– Живот не болит?
– тревожно спрашивала Алиса.
– Не болит, - отвечала Лиза, плача.
– Девочка моя золотая, - рыдала Инесса.
Прошел час. Все трое выплакались и молча ждали.
– Теперь или никогда, - наконец сказала Алиса.
– Говори, Лизавета, не таясь: как ты себя чувствуешь?
– Хо-ро-шо, - испуганно прошептала Лиза.
– Трупный яд растворился в молоке!
– радостно заключила Алиса.
– Сами справились. Безо всяких врачей!
Бабка Алиса Донова была из тех, кто скорей умрет, чем вызовет врача.
– Не то мальчишка, не то нет, - бормотала соседка Антонина Взвизжева, глядя на Лизу через изгородь.
На Лизе был желтый свитер с рукавами, надвязанными крючком, брючки в клеточку, ботинки. Короткие совсем волосы, белые с легким золотом, от ветра взлетали венчиком.
– Этот лев не любит клетки, несмотря на столько лет, - повторяла Лиза, проходя с пустым бидоном между кустами бузины.
–
Грохоча бидоном, Лиза Донова шла к водонапорной колонке.
Опираясь на палку, Антонина Взвизжева ковыляла следом.
Улица Ельцовская выстроилась в очередь за водой.
– Трубы себе в каменные дома прокладывают, а у нас воду отключают, бормотала Антонина Взвизжева, встав в конец очереди.
– Хоть бы раз спросили, как нам тут, без воды...
Каждый раз, когда подходила очередь и кто-нибудь заново включал кран, из трубы летел фонтан брызг. Брызги вспыхивали на солнце и звонко падали в жестяное корытце за колонкой. Дети в мокрых чулках с пажиками сидели в рядок у корытца и торопливо водили прутиками по песку, пока вода не стекала через край и не смывала рисунок. Лиза подошла со стороны брызг, поставила бидон и стала дожидаться прилива. Бидон быстро наполнился, и обратно она несла его уже не за ручку, а, как скользкого младенца, обхватила руками с двух сторон и прижала к животу. Свитер намок и потемнел.
– Тоже мне - изобретательница!
– пожала плечами Антонина Взвизжева вслед уходящей Лизе. Заметив Антонину, Лиза понеслась бегом, расплескивая воду.
– Шумно все-таки с тремя бабами по соседству жить!
Она согнулась пополам, к самой земле, словно желая стать ростом с Лизу или хотя бы поднять с песка мокрый отпечаток ее ноги. В маленький след стекла вода, и, легкое, отразилось облачко.
– Тоже мне - Божий дар!
– сказала хромая Антонина.
– Ты не ори, не ори на меня, Алиса!
– просила с тоской Инесса Донова, глядя в окно, на дорожку между кустами бузины. По дорожке во-звращалась Лиза, расплескивая воду на ходу.
– Я не ору, не ору на тебя!
– кричала Алиса.
– Это такое устройство связок! У нас денег нет совсем, а ты с Танькой Зотовой пьяная таскаешься!
– Я не таскаюсь!
– Ой, ладно!
– кричала Алиса дальше.
– Вчера еще пацаны за тобой бегали, "дурочкой с переулочка" дразнили. Антонина в очереди рассказывала.
– Я уже месяц в "Красном факеле" работаю!
– оправдывалась Инесса.
– Актрисой?
– не поверила Алиса.
– Гардеробщицей!
– А деньги?
– А зачем ты разбила мою машинку?
– Дорогая моя!
– торжественно начала Алиса. Обычно она говорила просто и, только когда затевала скандал, начинала издалека.
– Дорогая моя! повторила Алиса.
– Ты стучала на ней целый день, у меня заболела голова, а Антонина сказала, что даже в саду слышно, как ты на машинке шлепаешь!
– Я стихи мои печатала, - уныло оправдывалась Инесса.
– Я бы денег за них принесла, я бы их в "Вечерний гудок" пристроила!