Из Тьмы, Арка 5

Добродел

— Повторишь, когда мы вернём нашей проныре ногу, — ответила я, последовав примеру рыжей.

«И когда… если она вернёт свои воинские способности на прежний уровень», — добавляю мысленно.

— Обязательно повторю! — запальчиво кивнула Акира. Будучи медиком, она как никто иной знала цену того, что мы только что (успешно!) провернули.

Конечно, если по-хорошему — следовало приступить ко второму этапу как можно раньше; однако мы обе осознавали сложность предстоящего и ту цену, которую придётся

заплатить за ошибку, допущенную из-за усталости. Тем более что нам и так удалось справиться в первой частью операции невероятно быстро: менее чем за час. И то мы первое время притирались, иначе могло хватить и половины этого срока.

А меж тем в мире Виктора такие операции занимали минимум несколько (скорее даже -дцать) часов даже у целой бригады профессиональных хирургов, работающих в специализированном помещении. Да и в этом мире тоже. Конечно, если не вспоминать о мастодонтах вроде Стайлиша или Пауля — моего немёртвого алхимика, который медленно, но уверенно двигается к этому, хм, почётному титулу благодаря загруженным в его разум необычным навыкам и пониманию различных нетрадиционных подходов — в том числе — к исцелению.

Однако просто посидеть, восстанавливая душевное равновесие и остроту разума, нам не дали. То есть мне. К особняку вернулись Раух и Печенька. Последняя же аккуратно «поскреблась» через мыслесвязь и со скромной гордостью телепатировала, что они с «этой курицей» поймали всю «сбежавшую добычу» и теперь самоотверженная Печенька принесла «вкусную еду» мне.

Говорят, что лучший отдых — смена деятельности. Поэтому вместо того, чтобы отозвать своих чудовищ в пространственный карман, я проявила любопытство и поднялась наверх.

* * *

— Сши! Сши-и-и! С-с-с! — радостно размахивая своим хвостищем, прошипела-просвистела гидра, подталкивая ко мне обслюнявленные тела.

Ну, натуральная кошка — или, судя по склонности к вилянию хвостом, всё же собака? — притащившая хозяевам удавленных грызунов и ждущая положенной за это похвалы!

Что совсем уж удивительно — двое из четверых «грызунов» ощущались, как живые. Один даже пытался мычать и шевелиться!

— Молодец, Печенька. Умница моя. Хорошая гидра, — почёсывая нос склонившейся передо мной центральной головы, с улыбкой сказала я, продублировав слова мысленным посылом.

— Хс-с! Ф-р-р! — на два голоса зашипела-заурчала гидра. — Сш-шьестс-с-тс! Ф-фкус-с-сн-с-с-с!

Третья голова, которую я с силой — под усилением и укреплением, а то не почувствует, ага — почёсывала, вела себя смирно, не пытаясь шипеть от эмоций или имитировать речь. Просто щурилась от удовольствия.

— А! Значит, хочешь в награду за примерное поведение оставшиеся вкусные трупы? Тоже мне, маленькая интриганка! — усиливаю почёсывания, отрастив вместо ногтей более короткие толстые когти. — Будто я без этого могла бы их безголовому Хрустику скормить.

— Фш! Сс-си! — пренебрежительно фыркнула прожора.

Печенька искренне считала, что «укравшему» опасный и интересный

бой со злой-сильной-холодной так и надо. А чего ему не надо — это вкусной еды. Которая, может, уже и не такая вкусная, потому что умерла; но точно намного вкуснее мороженых туш обычных животных... или даже живых свинок и коровок, но практически лишённых текущей в них духовной силы. И вообще, она — умная и красивая, а таракан-переросток — уродливый и глупый; поэтому её, такую сильную и полезную Печеньку, нужно вкусно кормить и поскорее снова сводить в сердце аномалии. А Хрустика брать не нужно. И вообще он не нужен, Печенька сама справится с другим S-рангом. Без всяких там!

Ну, может быть, с небольшой помощью маленькой-злой-страшной, с которой она любезно поделится местом силы, где можно отдохнуть и вдвоём.

— Жадная привереда ты, а не умная и красивая! — улыбнулась я, продолжая почёсывать шкуру. — Настоящая принцесса Печенька!

— Ф-с! — с толикой смущения фыркнула стремительно умнеющая и даже как-то очеловечивающаяся моя «не жадная, а хозяйственная» гидра.

Яркие позитивные эмоции питомицы и её общий милый вид помогли сбросить часть напряжения и расслабиться.

Да, Сена получила тяжёлую травму (так-то даже несколько тяжёлых травм сразу, но для меня с залечиванием болтающихся на кусочках плоти конечностей проблем намного меньше, ибо они сохранили контакт с энергетикой тела), и пусть её жизни ничего не угрожает, она всё ещё может потерять ногу. Да, даже если всё пройдёт идеально — не факт, что подруга сможет сохранить достаточно сил или хотя бы будет иметь потенциал восстановиться, дабы продолжать оставаться убийцей Отряда. Да, у Яцу обнаружился опасный дефект, с которым не обратишься к посторонним специалистам. Да, в моей душе притаилась метка Бездны.

Но… разве это повод, нет, не истерить — я до сих пор весьма, почти неестественно спокойна — но излишне напрягаться?

Проблемы надо решать, последовательно и методично, а не беспокоиться на их счёт.

— Да-да, ты определённо самая милая из знакомых мне гидр, — чуть шире улыбнулась я, начав почёсывать правую голову, которую Печенька подсунула мне вместо центральной. — Твои вкусняшки лежат около чёрного хода. Мы лишили их оружия и частично раздели. А ещё они приняли какой-то стимулятор, поэтому вкус может измениться.

— С-с? — прищурилась и с сомнением пошевелилась прожора. — Хс-с! — приняла она решение и твердо вознамерилась продегустировать новинку. Аж снова хвостом замахала!

Тут на улицу вышла Анна, у которой на руках — левая оказалась плотно перевязана — сидел Люцифер. Заметив конкурентку за внимание любимой хозяйки, маленький белый кролик бесстрашно спрыгнул с рук светловолосой лучницы и устремился к нам.

— Конечно, Люц, ты тоже милый, — сказала я запрыгнувшему мне на руки пушистику, что ревниво обфыркал крайне удивлённую такому повороту стотонную гидру S-ранга.