Из тьмы
Шрифт:
“Я сыта”, - повторила Ванаи. Она тоже это имела в виду. На самом деле, то, что она уже съела, не слишком удобно лежало у нее в животе.
“Я съем еще немного баранины”, - сказал Эалстан. “И передайте, пожалуйста, овсянку тоже. Чеснок, грибы и миндаль...” Он ухмыльнулся и причмокнул губами.
Хестан подняла чашу и протянула ее Ванаи. “Передай это своему мужу”.
“Хорошо”, - сказала она и сделала. Она сама съела порцию овсянки, и ей понравилось. Но от исходящего от нее запаха чеснока
Когда она вернулась, она избавилась от того, что ее беспокоило - избавилась от этого в буквальном смысле. Она сделала осторожный глоток вина, чтобы перебить неприятный привкус во рту. Она проглотила его еще более осторожно, задаваясь вопросом, не взбунтуется ли ее желудок снова. Но вино не доставило ей никаких хлопот.
“Мама!” Саксбур сказала со своего высокого стульчика. Ванаи слабо улыбнулась ей. Казалось, что малышке налили больше каши, чем она съела.
“С тобой все в порядке, дорогая?” Спросил Элфрит.
“Я в порядке - сейчас”, - сказала Ванаи.
Что-то в ее тоне заставило глаза ее свекрови расшириться. “О”, - сказала она, а затем: ‘Если я ошибаюсь, ты скажешь мне, но ... У Саксбура будет маленький братик или сестренка?”
Вот и все, что стоило еще немного сохранить это в секрете, подумала Ванаи. Конечно, выскакивание из-за стола посреди хорошей трапезы было способом убить тайного мертвеца. Ванаи заставила себя кивнуть. “Да, я думаю, она согласится”.
И, может быть, в конце концов, это было не таким уж секретом. Хестан кивнул и сказал: “В последнее время ты довольно рано засыпаешь. Это всегда знак”.
Эалстан сказал: “Я тоже так думал. Хотя я не собирался просить тебя подождать еще немного. Значит, у нас в доме будут двухлетний ребенок и девочка в одно и то же время, не так ли?” Он перевел взгляд с отца на мать. “Как вы двое справились?”
“Это достаточно просто”, - ответила Хестан. “Ты сходишь с ума. Однако большую часть времени ты слишком занят, чтобы заметить, что сделал это”. Элфрит выразительно кивнул.
Саксбур выхватила ложку из своей миски с кашей и швырнула ее на пол. “Готово!” - объявила она. Ванаи схватила миску, прежде чем она последовала за ней.
Эалстан оглядел свою дочь. “Прежде чем мы отпустим ее, я думаю, нам следует отвести ее в общественные бани. У них может быть достаточно воды, чтобы как следует вымыть ее”.
“Она не так уж плоха”, - сказала Ванаи. “Мокрая тряпка прекрасно справится со своей задачей”. Так и случилось, хотя Саксбурху нравилось мыться не больше, чем обычно. Иногда мытье лица не сильно отличалось от борьбы.
“Еще один внук”. Хестан улыбнулась. “Мне это нравится”.
“Я тоже”, - сказал Элфрит. “Мы можем наслаждаться ими, но Ванаи и Эалстану приходится выполнять большую часть работы. Что может не нравиться в подобном соглашении?”
“Ха”, - сказал Эалстан
“Что заставляет тебя думать, что твоя мать шутила?” Спросил Хестан, звуча так же серьезно, как и большую часть времени.
Независимо от того, насколько серьезно он звучал, Ванаи знала, что лучше не воспринимать его всерьез. “Вы - вы оба - оказали нам большую помощь с Саксбурхом. Я знаю, что ты тоже поможешь кому-нибудь с новорожденным. Конечно, мы сделаем больше - в конце концов, это наш ребенок ”.
“Ты женился на разумной женщине, сынок”, - сказала Хестан Эалстану. “Мой единственный вопрос в том, если она так разумна, как кажется, почему она вышла за тебя замуж?”
Во многих семьях подобный вопрос стал бы первой вспышкой в ряду. Здесь Эалстан даже не моргнул. “Я одурачил ее. Я сказал ей, что я богат и происхожу из хорошей семьи. Она, конечно, еще не встретила тебя, поэтому не знала, какой я лжец.”
“Что ж! Мне это нравится!” Сказала Элфрит. Но ее глаза тоже блеснули.
“Прости, мама”, - сказал Эалстан. “Думаю, я лгу только наполовину”.
“О, прекратите, вы все”, - сказала Ванаи. Она видела, как Эалстан и его семья дразнили друг друга, никого не зля и не причиняя вреда. Она видела это, да, но она не понимала этого или полностью в это не верила. Если бы она и ее собственный дедушка сделали такие трещины, воздух вокруг них двоих застыл бы на несколько дней. Бривибас ценил определенный вид сухого остроумия, но у него не было чувства юмора, о котором стоило говорить. И я тоже всегда имела в виду все, что говорила ему, подумала Ванаи. Оглядываясь назад, я понимаю, что некоторыми вещами, которые она сказала, она не гордилась, но у ее дедушки всегда был талант выводить ее из себя.
Саксбур стукнула обоими маленькими кулачками по подносу на высоком стульчике, прерывая мрачные размышления своей матери. “Вон!” - сказала она.
“Она говорит очень хорошо”, - сказала Элфрит, когда Ванаи выпустила ребенка на свободу. “Она будет умной”. Она покачала головой. “Нет, она уже умная”.
“Должно быть, пошла в свою мать”, - заметила Хестан.
“Без сомнения”, - согласился Эалстан. “Ты думаешь, я идиот, потому что получил это от тебя, или просто потому, что ты меня вырастил?”
“И то, и другое, я бы сказал”, - спокойно ответил Хестан. Он повернулся к Ванаи и перешел с фортвежского на классический каунианский: “Когда ты собираешься учить ребенка этому языку наряду с нашим?”
“Мой тесть, я не делала этого раньше из-за профессии”, - сказала Ванаи на том же языке. “Если бы она заговорила не на том языке, пока мы были волшебно замаскированы, это могло бы быть ... очень плохо”.
“Конечно”, - сказал Хестан. “Но ты можешь сделать это сейчас - и ты должен, я думаю. Когда так много вашего народа погибло из-за проклятых альгарвейцев, классический каунианский язык находится под угрозой вымирания как язык рождения. После стольких поколений это тоже было бы очень плохо ”.