Из тьмы

Тертлдав Гарри

“Почти как тишина после окончания боя”, - сказал Хестан.

Эалстан покачал головой. “Нет”, - сказал он уверенно. “Это другое”.

Его отец не стал спорить. Он просто пожал плечами и сказал: “Я уверен, ты знаешь лучше меня. Как твоя нога в последнее время?”

“Становится лучше. Все еще болит”. Эалстан тоже пожал плечами. “Когда наступит сезон дождей, из меня получится первоклассный предсказатель погоды”.

“Я сожалею об этом. Я сожалею больше, чем могу выразить

словами”, - сказала Хестан. “Но я рада, что ты все еще здесь, чтобы иметь возможность предсказывать плохую погоду до того, как она наступит”.

“О, я тоже”, - сказал Эалстан. “Хотя я скажу тебе, что меня отталкивает”. Он посмеялся над собой. “Я знаю, это мелочь, особенно когда ты противопоставляешь ее всему тому злу, которое пришло во время войны, но я хотел бы, чтобы я смог закончить свое образование. Сначала альгарвейцы разбавили все водой, а потом мне пришлось уйти ”. Он взглянул на Ванаи и на Саксбурха, который начал похрапывать вокруг этого большого пальца. “Конечно, вместо этого я узнал много других вещей”.

Его жена была одета в свою смуглую фортвежскую колдовскую маску. Несмотря на это, она порозовела. “Все рано или поздно усваивают эти уроки”, - сказала она. “Я думаю, это очень хорошо, что ты тоже хочешь учить других”.

Ее дедушка, конечно, был ученым. Учитывая, как плохо они с ней ладили, было удивительно, что она не возненавидела всю породу. Но каунианцы часто смотрели свысока на фортвежцев как на невежественных и гордились этим. Ванаи никогда не говорила ничего подобного Эалстану, что не означало, что она не думала об этом время от времени: не обязательно о нем, но о его народе.

Хестан сказал: “Если бы не было войны, я подумывал о том, чтобы отправить тебя в университет в Эофорвике или, может быть, даже в университет в Трапани. Я сомневаюсь, что кто-то из них все еще стоит на ногах в эти дни, и только высшие силы знают, сколько профессоров осталось в живых ”.

“Трапани”, - медленно, с удивлением произнес Эалстан. “Если бы не было войны, я бы тоже хотел туда поехать. Это очень странно. Единственное, что я хотел бы сделать сейчас, это бросить яйцо на это место. Его было много, но еще одно не повредит. Он посмотрел на своего отца. “Знаешь, если отправить меня в университет, это, вероятно, погубило бы меня как бухгалтера”.

“Бухгалтеры зарабатывают больше, чем профессора когда-либо мечтали”, - добавила Ванаи, как всегда практичная.

Хестан пожал плечами. “Я знаю обе эти вещи. Но человек, который может мечтать, должен получить свой шанс сделать это. Осторожному человеку - которым ты всегда был, Эалстан - не обязательно быть богатым; он вполне обходится и меньшим. Отсутствие шанса сделать то, что ты действительно хочешь, может испортить тебе жизнь ”.

Ванаи унесла Саксбур и уложила ее в постель. Когда она вернулась, она спросила: “Вы говорите не о себе, не так ли, сэр?" Ты не кажешься недовольным жизнью, если ты не возражаешь, что я так говорю.”

“Я? Нет.” Голос Хестан звучал немного испуганно. “Во всяком случае, не совсем. Но с другой стороны, мне повезло с женой и - в основном - с моими детьми. Это многое компенсирует, поверь мне ”.

“Я тебе верю”, - сказал Эалстан и посмотрел

на Ванаи так, что она покраснела еще больше, чем раньше.

Его отец улыбнулся своей медленной улыбкой. “Это не то, что я имел в виду, или не все, что я имел в виду, хотя я ожидаю, что тебе будет трудно поверить мне, когда я так скажу. Но правда в том, что мне нравится перемещать цифры. Возможно, если бы у меня была возможность, я бы перемещал их другими способами, отличными от тех, которые использует бухгалтер. Но если бы я попытался сказать вам, что мечтаю о научной карьере, которой у меня никогда не было, это было бы ложью ”.

Элфрит просунула голову в столовую. “Я только что заглянула к Саксбур. Она такая милая, лежит там и спит”.

“Конечно, это она”, - сказал Эалстан. “Она не издает никакого шума”.

Его мать возмущенно фыркнула. Его отец усмехнулся и сказал: “Говоришь как подобает родителю: уставшему”.

“Прекрати это, Хестан”, - сказал Элфрит. “Что ты там говорила насчет лжи?”

“Я рассказывал им о том, как в молодости сбежал и присоединился к бродячему цирку”, - невозмутимо ответил Хестан. “Все шло хорошо, пока на меня не наступил слон. Знаешь, раньше я был гораздо более высоким мужчиной ”.

“Жаль, что зверь не выдавил глупость и из тебя тоже”, - заметил Элфрит.

Ванаи перевела взгляд с отца Эалстана на его мать и обратно. “Это там, где мы будем через двадцать лет?” - спросила она.

Эалстан не ответил. Он не знал. Эльфрит сказал: “Либо что-то вроде этого, либо вы будете кричать друг на друга все время. Так будет лучше”.

“Я тоже так думаю”, - сказала Ванаи.

Хестан спросил: “Ты все еще заинтересован в продолжении учебы в университете, Эалстан? Мы, вероятно, могли бы себе это позволить, если ты заинтересован”.

“Я не знаю”, - ответил он. “Я даже не закончил академию”.

“Ты всегда можешь найти способы обойти подобные вещи”. Его отец говорил с большой уверенностью.

“Может быть”, - сказал Эалстан. “Хотя, другое дело ... Ну, ты сам это сказал. Теперь у меня есть семья, о которой нужно беспокоиться - и я думаю, что и здесь мне очень повезло ”. Наличие жены и ребенка усложнило бы его студенческую жизнь. Наличие жены-каунианки и ребенка-наполовину каунианца могло бы значительно усложнить его студенческую жизнь. Это было не то, что он мог сказать Ванаи.

“Это действительно имеет значение, не так ли?” - Спросила Хестан, и Эалстан кивнул.

Когда той ночью Эалстан и Ванаи легли вместе, она сказала: “Если ты хочешь быть ученым, я думаю, у нас все получится”.

Он пожал плечами. “Все уже не так, как было до войны. Они никогда не будут такими, какими были до войны. Прости. Он взял ее за руку. “Я хотел бы, чтобы они могли быть, но этого не произойдет”.

“Я знаю”, - ответила Ванаи. “Есть некоторые вещи, которые, однажды сломав, ты уже не сможешь собрать снова”.