Из внешнего мира
Шрифт:
(Н.С. Гумилев)
Во двор шагнула необъятных размеров женщина. В ней бы поместилось с десяток Амелией, не меньше. Длинный белый сарафан с широкими бретелями только подчеркивал ее полноту. Руки до самых локтей унизывали золотые браслеты, больше похожие на броню, чем на украшения. Уши оттягивали тяжелые серьги, каждая размером
Ее густые, черные кудряшки напоминали бобровую шапку, которую придумала для своих гвардейцев напрочь лишенная вкуса принцесса Мартина. Казалось, если потрогать эти волосы, они будут пружинить.
За спиной женщины возвышался гибкий, жилистый мужчина. Он не носил ничего, кроме набедренной повязки, и солнце блестело на его коже цвета перезревшей сливы.
Едва женщина появилась во дворе, все замерли, будто попав под действие замораживающего заклинания. Даже Пушок перестал плеваться во все стороны.
– Да прольется дождь под ноги мудрейшей и благороднейшей матушке Азерет!
– подобострастно произнес Фархуд.
Он бухнулся на колени, остальные последовали его примеру. Только Зелгадис и сидящая под забором Амелия не бросились биться лбом о землю.
Прищурившись, Зелгадис внимательно рассматривал Азерет. Похоже, эта дамочка - важная шишка. Да еще колдовать умеет. Он-то уже начал надеяться, что магия во внешнем мире никому не доступна. Ха, раскатал губу.
– Что здесь произошло?
– требовательно спросила Азерет, на алвалском она говорила с заметным акцентом, проглатывая гласные.
– Мои рабы пытались сбежать!
– сообщил Фархуд.
– Мы не рабы!
– Амелия погрозила ему пальцем.
– Справедливость вас покара... у-а-а, - она широко зевнула.
– Они - мои рабы!
– настаивал Фархуд.
Толпа поддержала его одобрительными восклицаниями. Вот ведь какие солидарные.
– Тихо.
Некоторые люди умели говорить негромко, но так, что при звуках их голоса сразу смолкали все крики. Азерет была из таких.
– Я выслушаю всех и приму решение, - произнесла она в наступившей тишине.
– Нбонги!
Она сделала знак высокому мужчине, которого, видимо, и звали "Нбонги". Он быстро прошел через двор и скрылся в гостинице. Ему никто не препятствовал. Люди поднимались с колен и отступали, освобождая место возле Зелгадиса, Амелии и вставшего рядом с ними Фархуда.
Зелгадис прикинул, не стоит ли просто улететь. Но это будет означать признание вины. Как им прибиться к каравану, идущему в порт, если за ними начнут охотиться? Придется принять участие в этой пародии на суд. Возможно, решение даже будет принято в их пользу. А если нет - всегда можно сбежать.
Нбонги принес из гостиницы одну из устланных коврами лавок и водрузил ее в центре двора. Азерет с видимым трудом уселась на лавку, та жалобно скрипнула и прогнулась под ее весом.
– Итак, говорите по очереди, - объявила Азерет.
– Сначала ты, Фархуд.
– Я нашел этих людей в пустыне, спас им жизнь, - степенно произнес он.
– Они пили мою воду, ели мою еду, спали в моем шатре. Значит, они принадлежат мне.
Азерет величественно кивнула, давая понять, что
– Теперь ваш черед, чужаки.
Амелия то впадала в дрему, то, вздрагивая, просыпалась, поэтому говорить за них двоих пришлось Зелгадису.
– Когда мы жили в шатре Фархуда, он уверял, что мы его гости, а не рабы, - едко заметил он.
– Мы прибыли из далекой страны за морем. Наша... лодка, - слова "корабль" в языке алвала просто не было, - разбилась, и мы оказались в пустыне. Когда нас нашел Фархуд, мы умирали от жажды. Он предоставил нам кров, а мы спасли его племя от ифрита. Он обещал проводить нас до Амбассы. Но здесь вместе со своим дружком Намизом чем-то опоил и собирался продать в рабство.
Выслушав обе стороны, Азерет на несколько минут погрузилась в раздумья. Зелгадис уже приготовился хватать Амелию и делать ноги, когда Азерет вдруг строго посмотрела на Фархуда.
– Ты несносный мальчишка, Фархуд сын Шаббада. Помятуя, сколько раз ты уже попадался, я скорее поверю чужакам из дальней страны. И как тебе не стыдно нарушать священный закон гостеприимства? Намиз, не прячься за него, ты тоже хорош, - Азерет отчитывала их как малых детей.
– Они не люди, значит, и закон гостеприимства с ними можно не соблюдать, - проворчал Фархуд.
– Не люди?
– Азерет насмешливо изогнула бровь.
– Две руки, две ноги, голова. Вполне себе люди. А то, что цвет кожи странный... так и мы все друг на друга мало похожи.
Она сделала паузу, как актер на сцене перед важной репликой.
– Я приняла решение. Люди из другой страны правы, и ты, Фархуд, обязан возместить им ущерб.
Зелгадис удивленно заморгал. Возместить ущерб? Разве за попытку забрать в рабство не положено наказание посерьезнее?
– Ты отдашь им одного верблюда, - распорядилась Азерет.
"Просто чудесно. И на кой нам сдался верблюд?", - мрачно подумал Зелгадис.
– Мы бы лучше взяли деньгами, - начал он, но Амелия его перебила.
– Пушок!
– она услышала слово "верблюд" и полусонное сознание выдало первую ассоциацию.
– Забирайте этого предателя, - с готовностью согласился Фархуд, буравя Пушка злобным взглядом. Тот высокомерно вскинул морду и подчеркнуто игнорировал бывшего хозяина.
– Мы согласны, - устало произнес Зелгадис.
В конце концов, верблюда можно продать, а если не выйдет - всегда будет под рукой транспортное средство.
Тяжело опираясь на руку Нбонги, Азерет поднялась с лавки и прошествовала к Зелгадису и Амелии, аккуратно обойдя яму от "Дил Брандо".
– Мне жаль, что первое знакомство с Каландори оказалось для вас таким неприятным, - она добродушно улыбнулась.
– Но поверьте, в нашей стране живут не только хитрецы, вроде Намиза и Фархуда. Пожалуйста, примите мое приглашение и посетите мой дом. Я бы хотела узнать побольше о далеких землях за морем.
После всего случившегося Зелгадису совершенно не хотелось принимать чье-либо приглашение. Но Азерет явно была не из тех людей, которым можно просто сказать: "Нет". Да и информация о порте им по-прежнему необходима.