Из внешнего мира

Кондюрина Маргарита Анатольевна

Зелгадис читал третью поэму, когда в дверях больницы показалась Амелия. Точно такое же выражение лица он видел у Эрис, однажды помогавшей Резо принимать роды. Необыкновенная смесь из облегчения, гордости и светлой радости. Наверное, так могут выглядеть только женщины, которые гораздо ближе мужчин подобрались к тайне жизни и смерти.

– Все хорошо, - ответила на немой вопрос Зелгадис Амелия.

Она буквально рухнула рядом с ним и, опершись спиной о ствол дерева, сделала глубокий вдох и выдох.

– Никогда

не присутствовала при таких тяжелых родах. Я мало чем смогла помочь, Азерет почти все сделала сама. У нее золотые руки. Если бы не она, и мать, и ребенок бы точно умерли. Малыш перевернулся и выходил ногами, а не головкой, вперед. И еще...

– Избавь меня от подробностей, - Зелгадис скривился.
– Все обошлось и ладно. Жуть какая.

– Ага, после такого самой не хочется рожать, - поделилась Амелия.
– Но потом, когда снова видишь детишек, нянчишься с кем-нибудь из них... Я хочу иметь много детей! Чтобы им не было одиноко.

– Они будут ревновать друг друга к родителям, - заметил Зелгадис.

– Мы с сестрой росли вместе и не ревновали, - возразила Амелия.
– Мама и папа никого не выделяли.

Воспоминание о семье болью отозвалось в сердце, и Амелия поспешила немного сменить тему.

– Ты бы хотел детей, Зел?

Зелгадис чуть не подскочил от такого вопроса. Умела же Амелия иногда сказануть что-нибудь этакое, ставящее его в тупик. Если бы о подобном его спросил кто-то другой, Зелгадис бы отмолчался, съязвил или, под настроение, двинул любопытствующему промеж глаз. Но Амелии он, пожалуй, мог ответить. В том, чтобы рассказать близкому человеку что-то сокровенное о себе, было своеобразное наслаждение.

– Хочу, - выдавил Зелгадис.
– Двоих.

– Мальчика и девочку?
– догадалась Амелия.

– С чего ты взяла? Может двух девочек. Буду наряжать их в розовые кружевные платьица, - Зелгадис не смог сдержать легкой иронии.

Когда он стеснялся, дурацкие колкости сыпались из него как из рога изобилия.

– Просто все обычно хотят мальчика и девочку, чтобы был, так сказать, полный комплект, - проговорила Амелия.
– А как бы ты их назвал?

– Слушай, это уже перебор! Лучше скажи, куда запропастилась Азерет.

– Пошла осматривать других больных.

Зелгадис нахмурился.

– Он, что, тут единственный врач?

– Единственный целитель-маг, - поправила Амелия.
– На нее смотрят, как на божество.

– Не удивительно, если тут нет других колдунов.

Среди деревьев появилась знакомая долговязая фигура.

Нбонги кивнул Зелгадису и Амелии, затем глазами указал на здание больницы, как бы спрашивая, там ли Азерет.

– Да, она еще там, - ответила Амелия.

– Повозка на улице, - лаконично сообщил Нбонги.

Азерет задержалась в больнице до позднего вечера. Когда Нбонги вывел ее в сад, она едва переставляла

ноги от усталости. В этот момент Зелгадис проникся к ней уважением. Промучившись с роженицей, она еще осматривала и наверняка подлечивала других больных. Даже если госпиталь платный, Азерет имела полное право уйти, приняв такие сложные роды. Пожалуй, она точно брала за лечение деньги, если вспомнить ее высказывание о том, что люди не ценят доставшееся даром. Зелгадису такое положение дел нравилось. Альтруизм всегда вызывал у него подозрения, напоминая о Резо.

– Простите, но сегодня продолжить с мазью не получится, - виновато улыбнулась Азерет.

– Ничего страшного, мы подождем, - заверила ее Амелия.

Зелгадиса снедало нетерпение, но он одернул себя. В конец концов, он ищет исцеление много лет. Полдня ничего не решают. И уж точно не стоят жизни ребенка.

В поместье они вернулись на телеге. Вернее на телеге ехала Азерет, остальные шли пешком.

Изготовление мази продолжилось утром следующего дня. Зелгадис и Амелия старательно помогали Азерет: смешивали, толкли, взбивали. Весь процесс больше походил не на колдовской ритуал, а на кулинарное действо. Но не зря ведь великих поваров часто называют магами.

Готовая мазь имела неописуемый цвет - серо-сине-зелено-фиолетовый. Пахла она тоже весьма странно.

– Испытай ее сначала на себе, - предложил Зелгадис Азерет в качестве финальной проверки на честность.

Азерет отнеслась к очередному проявлению его подозрительности совершенно спокойно. Ее, казалось, вообще ничто не могло смутить или расстроить.

Подцепив кончиком пальца немного мази, Азерет нанесла ее на предплечье и подмигнула Зелгадису.

– Этого тебе хватит?

– Нет, я бы хотел немного подождать.

– Чтобы посмотреть, не покроюсь ли я волдырями?

От хохота все тело Азерет затряслось. Она была удивительно смешливой, от ее улыбки будто летели во все стороны искры. Зелгадис едва не поддался ее странному обаянию. Но все же не поддался.

– Или волдырями, или каменными наростами.

Друзья расположились на галерее и пару часов наблюдали, как Азерет, лежащая под своим любимым деревом в саду, неспешно разбирает какие-то свитки. Ничего странного с ней за это время не случилось.

– Я думаю, все в порядке, - Амелия ободряюще похлопала Зелгадиса по плечу.
– Максимум, стоит опасаться, что лечение не поможет.

– В очередной неудаче тоже мало приятного, - процедил Зелгадис.

Амелия виновато опустила глаза. Как можно подбодрить и утешить человека, который сам этого не хочет? Наверное, никак. Амелии оставалось только надеяться, что мазь сработает. Стыдно было признаваться даже самой себе: исцеление Зелгадиса заботило ее гораздо больше экспедиции и исследования какого-то там столба света.