Из внешнего мира

Кондюрина Маргарита Анатольевна

Схватил за руку.

Не ощутил текстуры кожи.

Прижав его ладонь к своему предплечью, спросил отрывисто:

– Колется?

Нбонги кивнул. Зелгадис легко развернул его (такого бугая!) к себе лицом.

– Что видишь?

Изумленный вздох.

– Ты стал таким, каким был.

Плечи Нбонги поникли, он будто бы даже стал ниже ростом.

– Значит, она мертва.

Зелгадису не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду под "она". Оставив Нбонги позади, он понесся к поместью. Кто бы ни убил Азерет, он прикончит его! Сдерет

кожу и будет медленно резать на куски!

"Если на поместье напали, то что с Амелией?" - молнией осветила сознание нова мысль.

Что если она тоже...

В душе Зелгадиса точно ведьмино зелье бурлил котел из эмоций. Он собирался порвать неведомого врага голыми руками.

Перелетев через стену, Зелгадис пронесся над внутренним двором и завис над садом. Сверху открылся отличный обзор на разрушения: дымящаяся дыра в земле, сваленные деревья, осколки колонн. Среди всего этого хаоса виднелась бесформенная черная масса, а рядом неподвижно застыла маленькая фигурка.

Зелгадис сразу понял, и что это за масса, и кто стоит рядом. Но не подпускал к себе осознание.

В тот миг, когда он спустился на землю, луна выглянула из-за облаков, осветив силуэт Амелии. Теперь уже невозможно было притворяться, что Зелгадис не узнает ее.

Луна безжалостно показала ему все. И ужас в широко раскрытых глазах Амелии. И пятна на ее одежде. И черную перчатку, скрывающую ее правую руку до самого плеча.

Нет, это была не перчатка.

Зелгадис почувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку и выпотрошили, а затем снова зашили, насыпав вместо внутренностей раскаленные угли.

– Я не хотела, - выдавила Амелия.
– Не хотела убивать... Я...

Она задохнулась, получше присмотревшись к Зелгадису.

Луна высветила правду не только для него, но и для Амелии. Сверкнула серебром на камнях вокруг глаз, поиграла лучами-пальцами с проволочными волосами.

– Зел... О боги... я не думала, что так выйдет... прости...

– Прости? Не думала?!
– взревел он.

– Но я ведь сделала это ради тебя...

– Ради меня?! Нет, ты сделала это ради себя и своей сраной морали!

Его трясло, угли сжигали его изнутри.

Амелия протянула к Зелгадису дрожащую руку, но он оттолкнул ее.

– Пошла прочь!

– Зел...

– Пошла прочь или я убью тебя! Ненавижу!

На ее ресницах сверкнули слезы. Плачет! Это ему впору плакать!

Амелия резко взлетела вверх, навстречу холодной луне.

Зелгадис проводил ее взглядом. Что-то внутри ломалось и сгорало.

Из транса его вывел шорох и звук шагов. Мимо прошел Нбонги, опустился на одно колено возле трупа... нет, даже трупом это нечто было трудно назвать.

Из темноты начали появляться другие: размытые силуэты, до которых Зелгадису не было почти никакого дела. Раздавались голоса, кто-то жалобно хныкал и все повторял:

– Матушка! Матушка!

Зелгадис почувствовал, что его схватили за грудки. Правда оторвать от земли не смогли. Ха, не по твоим силенкам, человечишка!

Нбонги

отстранил неизвестного, встал между Зелгадисом и... толпой? Откуда здесь успела собраться толпа? Мужчины, женщины, дети. В темноте ярко выделялись белки глаз.

– Почему ты его защищаешь, Нбонги?

– Он отпустил девку, которая убила матушку!

– Они в сговоре!

– Пусть он приведет нас к ней!

– Убьем его!

– Стоять, дурни, - прогремел Нбонги.
– Забыли, что он колдун? Он всех вас одним взмахом руки прикончит, - и, повернувшись к Зелгадису, добавил.
– Не в добрый час вы пришли сюда. Уходи, чужеземец.

Это была самая длинная речь, которую он когда-либо слышал от Нбонги.

***

Свернувшись калачиком, Амелия лежала под деревом. Она больше не могла плакать и только изредка судорожно сглатывала.

От поместья она летела, пока хватило сил, а потом упала здесь. Уже не важно, где.

В голове рефреном повторялись слова Зелгадиса.

"Пошла прочь! Пошла прочь! Пошла прочь!".

Чувство бесконечного одиночества окутывало ее ледяным покрывалом. Она осталась совершенно одна в чужом мире.

Раньше Амелия часто слышала фразу о том, что душевная боль может быть гораздо страшнее любой физической. Тогда она не понимала - как так? Разве что-то может быть сильнее боли, например, в сломанной ноге. Или сожженной заклинанием руке.

Оказалось - может.

Еще как.

Пред глазами стояло искаженное ненавистью лицо Зелгадиса. Лицо с синей кожей и каменными наростами. Ужаснее всего было осознавать, что это из-за нее он снова стал химерой.

Как так вышло? Она ведь хотела его спасти. А получилось наоборот. В итоге именно она оказалась злой ведьмой.

Амелии хотелось исчезнуть, стать бесплотным духом воздуха, который не чувствует ничего.

Остаток ночи и половину дня Амелия пролежала в каких-то зарослях, не замечая окружающее. Однажды прямо на нее села пестрая птица, приняв за камень. Амелия ее не заметила. Через какое-то время она погрузилась в тяжелую дремоту. Ей снилось, что она бежит за Зелгадисом, отчаянно кричит, прося его остановиться и подождать. Но он уходит от нее все дальше и дальше в густой туман. Она видит только его прямую спину. Пытается дотянуться, но ее ноги вязнут...

Амелия проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней мужчину.

– Ты в порядке?
– участливо спросил он.

С минуту Амелия таращилась на него, осознавая, что в мире, оказывается, остались еще люди кроме нее.

– Все хорошо, - она сама с трудом расслышала свой голос.

В горле пересохло, губы потрескались.

– Да ты от жажды помираешь!
– мужчина всплеснул руками.

Он снял с пояса флягу с водой и приставил к губам Амелии. Она не собиралась пить, но здоровый организм жаждал жить и плевать хотел на всякие там переживания. Амелия начала пить, жадно глотая теплую воду.