Из внешнего мира
Шрифт:
– А чтоб трахнуть ее, сколько надо отвалить?
– Сотню...
Скептик присвистнул и покачал головой.
– Не, пусть она хоть десять раз белокожая красотка, не стоит оно того. Между ног все бабы одинаковые, что белые, что черные.
– Ну-у-у... может у нее и между ног все не как у наших баб.
– И что же у нее там? Лепестки роз? Или челюсти?
– скептик пьяно заржал.
Зелгадис застыл, словно прирос к месту. По венам растекался мертвенный холод, каждое слово похабного разговора набатом отдавалось
Белая женщина, которую можно потрогать, а за большие деньги и... трахнуть.
Все еще не до конца осознавая услышанное, Зелгадис поднялся из-за стола и направился к болтающим приятелям. Тело двигалось само, как заводной автомат, работающий от пружинки.
– Да прольется дождь вам под ноги, господа!
– Зелгадис не верил, что этот спокойный голос - его. Нет, определенно, говорит кто-то другой.
– Прошу прощения, я случайно услышал ваш разговор. Я бы не отказался взглянуть на белую женщину.
Скептик подозрительно уставился на него поверх кружки, а вот гораздо более пьяный любитель женщин обрадовался появлению нового собеседника, да еще так заинтересованного в его россказнях.
– В-о-о-от, хоть кто-то заценил, - протянул он.
– Садись, дружище.
Все еще двигаясь по инерции, как в кошмарном сне, Зелгадис присел за стол и сделал знак пробегавшему мимо слуге.
– Теджа моим друзьям.
Под алкоголь расспросы пойдут лучше
– Верно! Еще бухла! Ик... ой, прощенья просим, - бабник взмахнул кружкой и едва не опрокинул на себя ее содержимое.
– По-моему тебе хватит, - мрачно пробурчал скептик.
– Ничего подоб... ик... ного... Щас я еще выпью и мы с друганом пойдем смотреть белую, - панибратски хлопнув Зелгадиса по плечу, бабник даже не поморщился от боли, вот что значит - надрался.
– У тебя есть тридцать золотых? Давай скинемся, чтобы нам дали ее помацать.
– А куда идти? Я в городе бываю редко, всех злачных мест не знаю, - Зелгадис уже не мог разыгрывать заинтересованность или небрежность, оставалось только радоваться, что собеседник слишком пьян, чтобы расслышать в его голосе тревогу.
– Во "Фла... ик... минго", - с готовностью сообщил бабник.
– Не-е, мужики, я туда ни ногой. В прошлом месяце меня там ограбили, - Зелгадис придумывал оправдания машинально, сказывался опыт сбора информации для Резо.
– Да ты что?
– изумился скептик.
– "Фламинго" же лучший бордель в городе.
Зелгадис его уже не слушал, бросив на стол стопку монет в уплату за тедж, он поспешил к выходу. За его спиной раздались возмущенные восклицания.
– Дурень ты, - сказал скептик.
– Он у тебя все выведал и слинял. Сам, небось, хочет белую оприходовать.
– Во жадный говнюк!
– возмутился бабник.
Но его праведный гнев мгновенно потух при появлении слуги с кружками.
– Нет, хороший мужи-и-ик. Угостил нас выпивкой.
У
Улица с борделями в Медиго была точно такой же, как и все подобные улицы в других городах мира. Ярко совещенные здания с зазывалами у входа. Полуодетые девицы, вешающиеся на каждого встречного.
В болезненном оранжевом свете фонарей двигались искаженные темные фигуры, словно тени настоящих людей, из которых потакание низменным желаниям выпило душу.
Запах разврата и сломанных жизней.
Найти здесь "Фламинго" оказалось нетрудно, он выделялся среди других домов. Колонны красного дерева, украшенные позолотой. Крыльцо из розового мрамора с карминовыми прожилками. И толстая каменная стена вокруг.
На входе дорогу Зелгадису заступили два шкафоподобных громилы.
– Я хочу посмотреть на белую женщину, - потребовал Зелгадис.
Громилы окинули его оценивающими взглядами и дружно нахмурили кустистые брови.
– У тебя денег не хватит, попрошайка. Вали, пока цел, - прогудел один из них.
Их грозный вид, действовавший на обычных бродяг устрашающе, на Зелгадиса впечатления не произвел.
– Денег хватит. Позовите кого-нибудь из управляющих.
Громилы переглянулись, кивнули друг другу, и один ушел. У Зелгадиса чесались руки просто врезать оставшемуся охраннику, ворваться в бордель и...
Но если белая женщина не Амелия, устроив мордобой, он здорово усложнит себе дальнейшие поиски в Медиго. Трудно искать кого-то, когда за тобой гоняются стражники.
"А кто это, если не Амелия?" - спросил противный внутренний голосок.
Может быть, кто-то из местных. Тот пьяница в кампаче ведь говорил, что здесь рождаются альбиносы. Или кто-то спасшийся с кораблей экспедиции. Там было много женщин-магов.
"Ну-ну, ты сам-то в это веришь?" - ехидно пискнул все тот же голос.
Но во что еще оставалось верить? Зелгадис не хотел думать о том, что за резными дверями борделя найдет Амелию. Такого просто не могло быть. Да, Амелия часто влипала в переделки, но по-настоящему серьезные неприятности обходили ее стороной. Словно она был заговоренная. Девушка, с которой ничего не случится...
"С каждым когда-нибудь может произойти трагедия".
От мучительного спора с самим собой Зелгадиса отвлекло появление охранника в сопровождении вертлявого мужика, орбяженного в полосатый красно-желто-зеленый халат и увешанного дешевыми побрякушками, как ель на празднике Солнцестояния - игрушками.
Похоже, во всех частях мира неизменным оставалось одно - кричащие шмотки сутенеров. И их склизкие физиономии, что черные, что белые, одинаково похожие на морды хорьков.
– Что тебе угодно, господин?
– спросил сутенер с приторной улыбкой.