Избавитель. Том 2

Соколов Макс

— Дама, най’шарумы не нашли уцелевших, — сообщил Каваль.

Кай’шарум был выше его рангом, но Каваль являлся наставником и воспитал едва ли не каждого воина в отряде, в том числе кай’шарума. Как говорится, «слова красного покрывала значат больше, чем белого».

Дама Хеват кивнул:

— Алагай осквернили эту землю, когда прорвались сквозь метки, и души мертвых хаффитов пленены в нашем мире. Я слышу в воздухе их крики. — Он взглянул на Каваля. — Скоро Ущерб. Первые два дня и две ночи мы будем готовить деревню и молиться.

— А

на третью ночь Ущерба? — спросил Каваль.

— На третью ночь мы будем танцевать алагай’шарак, чтобы освятить эту землю и освободить души, позволив им возродиться с надеждой на лучшую касту.

Каваль поклонился:

— Будет исполнено, дама.

Он посмотрел на лестницу, на лачуги, которые лепились к утесу, и на широкий двор внизу от скалы до берега реки.

— В основном здесь должны быть глиняные демоны, — предположил он, — хотя парочка воздушных и песчаных тоже найдется.

Он повернулся к кай’шаруму.

— Дозволь отправить даль’шарумов копать меченые ямы во дворе и устраивать укрытия на лестнице, чтобы согнать алагай с утеса в ямы ждать солнца.

Кай’шарум кивнул, и наставник повернулся к Джардиру.

— Пошли най’шарумов собирать в домах разный мусор, который можно пустить на баррикады.

Джардир кивнул и повернулся, но Каваль поймал его за руку.

— И смотри, чтобы ничего не прихватили, — предупредил он. — Все должно быть принесено в жертву алагай’шарак.

— Мы с тобой расчистим первый уровень, — сказал Джардир Аббану.

— Может, лучше седьмой? Семь — счастливое число. Пусть первый расчищают Джурим и Шанджат.

Джардир с сомнением посмотрел на ногу Аббана. Мальчик худо-бедно поспевал за отрядом, но хромота не прошла, и Джардир не раз видел, как Аббан потирает ногу, когда думает, что никто не видит.

— Я думал, на первый будет проще подняться, ведь твоя нога еще не окрепла, — заметил Джардир.

Аббан упер руки в боки:

— Друг мой, ты меня обижаешь! Я крепок, как лучший верблюд на базаре. Ты правильно делал, что заставлял меня превозмогать себя день за днем, и подъем на седьмой уровень пойдет мне только на пользу.

Джардир пожал плечами:

— Как хочешь.

Он отдал приказы другим най’шарумам, и мальчики принялись взбираться по лестнице.

В скале были вырезаны неровные каменные ступени с подпорками из песчаника и глины в нужных местах. Одни ступени были шириной в стопу, другие — в несколько шагов. На вытертых камнях виднелись следы множества повозок, которые тащили вьючные животные. На каждом ярусе лестница меняла направление, от нее отходили тропинки к жилищам.

Вскоре дыхание Аббана стало натужным, круглое лицо заблестело от пота. Он хромал все сильнее, а на пятом уровне начал при каждом шаге шипеть от боли.

— Возможно, на сегодня достаточно, — заикнулся было Джардир.

— Чепуха, друг мой. Я… — Аббан застонал и шумно выдохнул. — Силен, как верблюд.

Джардир улыбнулся и хлопнул его по спине:

— Мы

еще сделаем из тебя славного воина!

Наконец они достигли седьмого уровня, и Джардир обернулся, чтобы посмотреть за невысокую стену. Далеко внизу даль’шарумы гнули спины, копая короткими лопатами широкие ямы для демонов. Ямы располагались на краю первого яруса, и если бы демон спрыгнул с этой самой стены, то непременно бы грохнулся в ловушку. Мысль о грядущей битве взволновала Джардира, хотя ни ему, ни другим най’шарумам сражаться не разрешат.

Он повернулся к Аббану, но его друг прошел дальше по террасе, не обращая внимания на живописный вид.

— Пора расчищать здания, — сказал Джардир, но Аббан словно не услышал, целеустремленно хромая вперед. Джардир догнал его, как раз когда Аббан остановился перед высокой аркой, взглянул на вырезанные в камне символы и широко улыбнулся.

— Седьмой уровень, я так и знал! — воскликнул Аббан. — По числу столпов между Небесами и Ала.

— Я никогда не видел таких меток, — удивился Джардир, глядя на символы.

— Это не метки, это слова.

Джардир с любопытством посмотрел на Аббана.

— Как в Эведжахе?

Аббан кивнул.

— Они гласят: «Здесь, в семи ярусах от Ала, чтобы почтить Того, кто является Всем, находится скромная мастерская Дравази».

— Горшечник, о котором ты говорил, — прорычал Джардир. Аббан кивнул и хотел было отдернуть яркую занавеску, которая закрывала дверной проем, но Джардир схватил его за руку и развернул к себе:

— Выходит, ты готов терпеть боль ради выгоды, но не ради чести?

Аббан улыбнулся:

— Просто я практичен, друг мой. На базаре честь стоит недорого.

— Зато она ценится на Небесах.

Аббан фыркнул:

— С Небес матерей и сестер не оденешь.

Он выдернул руку и вошел в мастерскую. Джардиру оставалось лишь последовать за ним, и он налетел на Аббана, который застыл в дверях с разинутым ртом.

— Товар цел, — прошептал Аббан. Глаза его алчно заблестели.

Джардир проследил за его взглядом и ахнул. На огромных поддонах аккуратно лежали самые изысканные гончарные изделия, какие он когда-либо видел. Комната была наполнена горшками и вазами, чашами, лампами, блюдами, мисками… Все они были ярко раскрашены, позолочены и покрыты ослепительной глазурью.

Аббан возбужденно потер руки:

— Ты представляешь, сколько это стоит, друг мой?

— Какая разница? Это не наше.

Аббан взглянул на него, как на глупца:

— Ахман, это не кража. Хозяева умерли.

— Грабить мертвых — это хуже, чем воровство. Это святотатство.

— Святотатство — превратить труды искусного мастера в груду черепков, — возразил Аббан. — Мусора для баррикад и без того довольно.

Джардир смотрел на горшки.

— Ладно, — наконец сказал он. — Оставим их здесь. Пусть поведают историю величайшего из хаффитов Эвераму, и тогда Он, возможно, позволит Дравази возродиться в лучшей касте.