Избавитель. Том 2
Шрифт:
Процедура алагай’шарак заключалась в еженощном обходе города. Шарумы выходили из северных ворот и выстраивались плечом к плечу, щитом к щиту. Шесть племен шли на восток, шесть — на запад, по пути убивая всех алагай и встречаясь у южных ворот. Чтобы не усугублять конфликт, Джардир нарочно отправил Джайана и Асома на восток, а сам пошел на запад с Лишей и ее товарищами. Аббана оставили под защитой ворот.
Члены племени Лощины не носили щитов, поэтому Джардир поставил их позади и
Поначалу красийцы охраняли северян, но охранять их, как и надеялся Джардир, Лиша с ее товарищами вскоре доказали, что незачем. Скрипка Рожера то заманивала демонов в ловушки, то натравливала друг на друга. Лиша метала в алагай свой волшебный огонь, и их уносило, как ветром песок. Гаред и Уонда косили демонов десятками. Великан-лесоруб крошил их топором и мачете. Тетива лука Уонды пела подобно струнам скрипки Рожера. Стоило северянке взглянуть на демона, как он падал замертво. Она даже сняла несколько подземников в небе, не дав им спикировать на стену щитов.
Колчан Уонды опустел, когда рядом не было никого из своих. Огненный демон зашипел и бросился на нее. Воин из отряда Копий Избавителя закричал и поспешил на помощь.
Напрасный труд! Уонда повесила лук на плечо, схватила демона за рога, увернулась от огненного плевка и швырнула тварь на землю безупречным движением шарусака. Меченый нож сверкнул в ее руке и вспорол подземнику горло.
Уонда подняла взгляд, горящий жаждой ихора не меньше, чем у любого шарума. Девушка улыбнулась ошарашенному воину, но внезапно вытаращила глаза и указала на небо.
— Берегись! — крикнула она, но было поздно. Воздушный демон спикировал, пробил броню даль’шарума и смертоносными когтями вспорол ему спину.
Все бросились на помощь одновременно. Рожер выхватил меченый нож и поспешил к демону. В тот же миг Уонда метнула нож и три копья, пригвоздив подземника, прежде чем он успел взмыть в небо. Лиша подобрала юбку и подбежала к раненому воину. Когда она опустилась на колени, алагай еще бился в агонии всего в нескольких дюймах от них. Джардир присоединился к Лише, а Гаред и Копья прикончили демона и встали на страже.
Пострадавший воин, Рестави, много лет служил Джардиру верой и правдой. Его броня была пропитана кровью. Лиша пыталась осмотреть его рану, но он бешено вырывался.
— Придержи его, — велела Лиша тоном дама’тинг, привыкшей к повиновению. — Он дергается и не дает мне работать.
Джардир подчинился, взяв Рестави за плечи и прижав к земле. Воин заглянул в глаза Джардира широко распахнутыми безумными глазами.
— Я готов, Избавитель! — крикнул он. — Благослови меня и отправь по пустынной дороге!
— Что он говорит? — спросила Лиша, разрезав плотное
— Говорит, что его душа готова отправиться на Небеса, и просит благословить его на быструю смерть.
— Даже не вздумай, — отрезала Лиша. — Скажи, что душа его, может быть, и готова, но не тело.
«Как же она похожа на Пар’чина», — подумал Джардир и испытал прилив тоски по старому другу. Рестави явно умирает, но целительница-северянка не отпустит его так легко. Это достойно уважения, и если он убьет даль’шарума, несмотря на ее протесты, то нанесет ей непростительное оскорбление.
Джардир обхватил лицо Рестави ладонями и заглянул ему в глаза.
— Ты — Копье Избавителя! Ты отправишься по пустынной дороге не раньше, чем я прикажу. Откройся боли и не шевелись.
Рестави содрогнулся, но кивнул и замер, глубоко дыша. Лиша с удивлением посмотрела на воина, отпихнула Джардира и занялась делом.
— Пусть стена щитов идет дальше, — приказал Джардир Хасику. — Я останусь с госпожой, пока она лечит Рестави.
— Зачем? — удивился Хасик. — Он больше не возьмет в руки копье, даже если выживет.
— Откуда нам с тобой это знать? — возразил Джардир. — Это инэвера. Я не стану мешать своей нареченной, как не стал бы мешать дама’тинг.
Копья Избавителя окружили Лишу и Рестави, хотя в этом не было нужды. Рожер прикрыл их звуковым щитом, и алагай не смели приблизиться.
— Можно переносить, — наконец заявила Лиша. — Я остановила кровотечение, но для операции нужны нормальный стол и хорошее освещение.
— Он поправится и сможет сражаться? — спросил Джардир.
— Он жив. Разве этого мало?
Джардир нахмурился, осторожно подбирая слова:
— Если он не сможет сражаться, то наверняка покончит с собой.
— Чтобы не стать хаффитом? — нахмурилась Лиша.
Джардир покачал головой:
— Рестави убил сотни алагай. Он заслужил место на Небесах.
— Тогда зачем ему кончать с собой?
— Он шарум. Он должен умереть от когтей алагай, а не в своей постели, усохшим от старости, обузой для семьи и племени. Вот почему дама’тинг не лечат раненых до рассвета.
— Значит, самые тяжелые умрут?
Джардир кивнул.
— Это бесчеловечно.
— У нас так принято, — пожал плечами Джардир.
Лиша взглянула на него и покачала головой:
— Вот в чем разница между нами. Твой народ живет, чтобы сражаться, а мой сражается, чтобы жить. Что будет, когда вы одержите верх на Шарак Ка и у вас не останется врагов?
— Ала станет раем на земле, — ответил Джардир.
— Тогда почему ты не убил его, когда он попросил?
— Потому что ты была против. Однажды я совершил ошибку и убил воина, несмотря на просьбу твоего земляка. Это едва не стоило нам дружбы.