Избавитель. Том 2
Шрифт:
Альэверак поддался, повернулся и снова обратил силу Джардира против него, пнув воина в рот свободной ногой. Джардир вторично грохнулся на мраморный пол, тогда как Альэверак устоял.
Все увлеченно наблюдали за битвой. Мигом раньше казалось, что речь идет лишь о почетной гибели старика — строчке, начертанной мелким почерком в жизнеописании Джардира. Но все завоевания Джардира вдруг оказались в опасности. Его сыновья еще слишком малы и не смогут защититься, если враги обнажат клинки в отсутствие отцовской
Альэверак атаковал, но Джардир успел вовремя встать и встретить противника лицом к лицу. На этот раз он даже не пошатнулся, и старик не смог воспользоваться заемной энергией. Альэверак осыпал его молниеносными ударами, однако первые два Джардир отразил. Третий он пропустил в обмен на возможность вцепиться в руку Дамаджи.
Альэверак не позволил Джардиру обратить его энергию против него, но древний Дамаджи был обтянутым кожей скелетом, а Джардир — воином в расцвете сил с бугрящимися мышцами. Он не нуждался в чужой энергии, чтобы сбить с ног легкого, как перышко, старика.
Джардир изогнулся, резко поворотился и отшвырнул Альэверака. Дамаджи крутанулся, чтобы не потерять равновесие, и Джардир понял, что он приземлится на ноги и немедленно атакует снова.
Не отпуская руку Альэверака, Джардир поднырнул под нее и врезал ногой по спине старика, когда тот грянулся об пол. В тот же миг он с силой потянул, и плечо Альэверака выскочило из сустава с громким треском, раскатившимся под величественным куполом. Кость прорвала белые одежды Дамаджи, которые быстро окрасились кровью.
Джардир хотел прикончить старика, пока тот не лишился мужества от боли, но Альэверак не кричал и не признавал поражения. Джардир посмотрел в глаза древнему Дамаджи и увидел в них сосредоточенное отрицание боли. Альэверак кое-как встал. Его честь не знала границ: он снова принял стойку, выставив левую руку. Окровавленная правая безжизненно висела.
— Ты не можешь помешать мне сесть на Трон черепов, Дамаджи, — произнес Джардир, пока они медленно кружили друг вокруг друга. — И большинство твоих соплеменников уже присягнули мне. Молю, прислушайся к голосу разума! Неужели тебе и твоим сыновьям лучше лежать в могиле, чем давать советы Шар’Дама Ка?
— Мои сыновья не отдадут наше племя без боя точно так же, как я, — ответил Альэверак.
Джардир знал, что это правда, и все же ему не хотелось убивать Альэверака. Слишком много достойных мужчин уже пало. Грядет Шарак Ка, и Ала нужен каждый воин. Джардир вспомнил простертого на песке Пар’чина, и от стыда в его сердце проснулась жалость.
— После твоей смерти я позволю твоему сыну бросить вызов моему, — наконец предложил Джардир. — Пусть твои сыновья сами выберут бойца.
Уступившие Дамаджи злобно заворчали, но Джардир сверкнул глазами.
— Тихо! — гаркнул он, и все замолчали. Он
Дамаджи становился все бледнее от кровопотери. Если он не уступит, Джардир немедленно его прикончит, чтобы он умер с оружием в руках.
Но Альэверак поклонился, глядя на свое окровавленное плечо.
— Я принимаю твое предложение, хотя этот день может наступить раньше, чем ты думаешь.
Он был прав. Сыну Джардира от Каши, Маджи, всего одиннадцать, и сын Альэверака легко с ним справится, если Дамаджи умрет от этой раны.
— Хасик, отведи Дамаджи Альэверака в шатер дама’тинг, — приказал Джардир.
Хасик направился к старику, но Альэверак вскинул руку.
— Я хочу увидеть, чем закончится этот день, и пусть Эверам решает, жить мне или умереть.
Металл в его голосе заставил Хасика отшатнуться. Джардир кивнул и повернулся к Амадэвераму, последнему Дамаджи между ним и съежившимся андрахом.
Амадэверам был моложе Альэверака, и все же ему перевалило за семьдесят. Тем не менее недооценивать его было глупо, особенно после того, как проявил свое мастерство древний священник.
— Меня тебе придется убить, — сказал Амадэверам. — Я не поддамся на льстивые посулы.
— Очень жаль, Дамаджи, — поклонился Джардир, — но я пойду на это, чтобы объединить племена.
— Убьешь меня сейчас или когда подрастет твой сын — все равно это убийство.
— Ты одной ногой в могиле, старик! Не все ли равно?
— Вольному племени Каджи не все равно! Мы сидели на Троне черепов сотню лет и просидим другую!
— Нет. Я положу конец племенам. Красия вновь станет единой, как во времена Каджи.
— Посмотрим. — Амадэверам принял позу шарусака.
— Эверам будет рад встрече с тобой, — поклонился Джардир. — У тебя сердце шарума.
Меньше чем через минуту Джардир поднял взгляд на андраха, скорчившегося на возвышении.
— Ты — оскорбление черепам отважных шарумов, которые попирает твой жирный зад. Спустись, и покончим с этим.
Андрах даже не попытался встать, а лишь забился вглубь величественного трона. Джардир нахмурился, взял Копье Каджи и поднялся по семи ступеням к Трону черепов.
— Нет! — крикнул андрах, съежился в комок и закрыл лицо, когда Джардир занес копье.
Больше дюжины лет Джардир ежедневно представлял, как убивает андраха — с тех пор, как застал толстяка на своем супружеском ложе. Кости Инэверы обещали, что однажды он отомстит, и Джардир отчаянно цеплялся за пророчество. Лишь алагай’шарак даровала ему краткое забвение, и каждый рассвет, который встречал андрах, был жестоким ударом по чести Джардира. Сколько раз он проговаривал слова, которые скажет толстяку перед смертью?