Избранная демоном

Хант Диана

Ягат сделал воинам знак остановиться, и тот, что уже занес руку с мечом, опустил ее.

Я облегченно выдохнула и зарыдала.

– Он так дорог тебе?
– удивленно протянул Ягат.

Не в силах ответить из-за рвущихся наружу рыданий, я закивала.

– Интересно, чем?
– спросил Ягат и в его голосе я уловила неподдельный интерес.

Переведя дыхание, я обернулась к Ягату, и глядя в его огненные глаза, честно ответила:

– Он любит меня.

Губы тэна искривила усмешка, а потом он расхохотался впервые с тех

пор, как его увидела.

– Любит? А-ха-ха! Я и забыл, какой ты ребенок и несмышленыш, наложница. Этот мальчишка желает тебя, как и любую другую пери, и никакая любовь здесь ни причем.

Прежде, чем я успела возразить, тэн сделал знак воинам, и те подняли Арона с колен. Любимый не сводил с меня взгляда, полного нежности и отчаянья.

Ягат прижал к себе спиной, чтобы не могла двигаться, и приказал:

– Смотри. Если не веришь, я покажу тебе свою правоту.

Он указал на смуглую пери с раскосыми глазами, и ее подняли с земли и подвели к Арону. Один из воинов надавил ей на плечи, заставляя встать перед Ароном на колени.

– Приступай, - приказал Ягат девушке.

Глава 7

Девушка беспомощно оглянулась на меня и замерла, прочитав в глазах немую мольбу.

Но тот воин, который привел ее, опустился рядом. Он заставил пери чуть шире развести бедра, и запустил руку ей между ног.

– Приступай, - снова приказал Ягат, когда пери начала изгибаться и постанывать.

Девушка всхлипнула и стянула с Ягата кожаные штаны.

Он дернулся, пытаясь вырваться и его полностью готовое к любовной схватке орудие закачалось в воздухе.

Пери застонала, увидев это великолепие, и жадно вцепившись обеими руками, принялась ласкать, посасывая и причмокивая.

Арон скривился, словно случилось нечто необратимое, но на лице светловолосого воина все отчетливее проступало блаженство.

По знаку Ягата девушку оттащили и опрокинули на спину. Она принялась извиваться, готовая к тому, чтобы ее взяли.

– Разведите ей ноги, - приказал Ягат.
– Пошире.

Два воина с разных сторон развели ноги девушки в стороны, распахивая ее перед Ароном, а те, кто продолжал его держать, отпустили.

Не в силах видеть то, каким взглядом Арон смотрит на раскрывшуюся перед ним розовую промежность, я попыталась отвернуться, но мне не позволили.

– Смотри, - тихо сказал Ягат, и придержал мне голову.

Я зажмурилась, но в следующий миг открыла глаза, не в силах отвести взгляд от Арона.

Медленно, как во сне, он опустился перед пери с дерзко распахнутыми ногами на колени, протянул палец вперед, погружая его во влажное лоно.

Пери застонала от удовольствия, выгнулась, как кошка, а лицо Арона преобразилось, искаженное маской страсти.

Я заплакала в голос, не в силах сдержаться, когда Арон взгромоздился на пери, и, подбадриваемый непристойными криками темнокожих воинов, принялся бить бедрами.

Один из воинов поднялся на ноги и занес над его головой

меч, оборачиваясь к Ягату и явно ожидая приказа хозяина.

Я закричала, когда поняла, что сейчас произойдет.

И в следующий момент ослепла и оглохла.

Потом поняла: это не тишина, это мир взорвался и загрохотал. Земля подо мной ходила ходуном. Громовые раскаты, один за другим, шли как будто издалека, врываясь в мир, словно хотели уничтожить все живое, а багряно-красные молнии рвали пространство огненными стрелами.

А потом раздался далекий звук рога.

Мое тело конвульсивно дернулось и выгнулось дугой. Невероятным усилием воли я осталась стоять на ногах.

Рог приближался, словно тот, кто дул в него, спускался с небес.

Я взглянула на небо и охнула, когда увидела, как стремительно потемневшее, оно окрасилось в красный.

Не сразу я поняла, что красное - пелена перед глазами.

Рог приблизился, и внутри что-то отозвалось.

По телу прокатилась тяжелая волна, причиняя острую, но какую-то желанную боль.

Тихо-тихо, словно в голове, я услышала голос:

– Услышь меня, дитя. Прими свою истинную сущность.

Не понимая, что делаю, я закричала, крепко сжав кулаки. Когда воинственный клич чуть не оглушил, с удивлением поняла, что он вырвался из моей груди.

– Мама!
– простонала я.
– Неужели мои кошмары ожили? Неужели Голос вырвался на свободу?!

Тело пронзила очередная судорога, и я упала на продолжающую содрогаться землю.

Оглядевшись по сторонам, увидела, что изменился не только мир вокруг, изменились и воины. Тела их покрылись какими-то щитками, глаза на искаженных яростью лицах светятся, а рога пылают, отражая вспышки молний.

Я вцепилась в кристалл на шее обеими руками, и, скорчившись от очередной волны боли, воззвала к Матери.

– Нет!
– закричала я.
– Только не это! Анахита! Анахита, услышь нас! Не дай древнему злу завлечь своих детей, Анахита!

Красная пелена перед глазами начала светлеть. Меня опрокинули на землю ударом под ребра, а затем смуглые руки сорвали с шеи амулет.

Грозовое небо пронзали молнии, отдаваясь тупой болью в глазах. Кровавые пятна на пелене, застилающей глаза, становились все ярче.

Я из всех вил старалась воззвать к Матери, но чувствовала, что без амулета слишком слаба. Стоная во весь голос от боли, я продолжала содрогаться в судорогах, которые пронзали тело, словно копья.

Мир разверзся и звук рога стал оглушающим.

Спустя мгновение стало казаться, что он раздается в моей голове, и привычен, как и голос, озвучивающий мои мысли. Я мотала головой, сопротивляясь, стремясь вытолкнуть из себя это новое. Остатками воспаленного от боли разума я понимала, что оно враждебно мне, враждебно моей сущности и природе. И в то же время что-то в глубине страстно молило, чтобы это не прекращалось, словно звало Голос, понуждая его звучать в голове громче.