Избранная демоном
Шрифт:
– Давай! Заботься! Возись с коралловой Рахаат Сафирой, бывшей принцессой тсарства Бхукти. А я последую примеру Джитаны и посплю…
Мне на лоб положили мокрое, а по щеке скользнули нежные пальцы.
– Бедная девочка, - произнес тихий голос.
– Анахита!
– воскликнула я.
– Ты услышала меня!
Я проснулась и принялась подниматься. Меня мягко уложили назад. Надо мной склонилось желтое, цвета сияющей луны, лицо пери. Девушка заправила угольно-черный локон за ухо и погладила меня по голове, как маленькую.
- Лежи, Рахаат, - попросила она.
–
Сбоку хмыкнули, и я, покраснев от деликатности предложенного, повернула на звук голову.
На топчане у противоположной стены лежат две пери: одна светловолосая, с белой кожей и золотыми рожками, она мерно сопит, подставив кулак под фарфоровую щеку. Длинные ресницы подрагивают, что значит, девушка видит сон. Вторая привстала на локте и с вызовом разглядывает меня. Отметив смуглую кожу, темные волосы, рожки в тон и раскосые глаза на скуластом лице, я вспомнила, где видела пери. Она была в Белом лесу, когда воины из Блэр-Джар забавлялись с пленницами.
Я перевела взгляд на желтокожую пери и вздрогнула, когда узнала и ее тоже.
Это именно ее взял Арон, не сумев преодолеть искушения, которому подверг его тсар Блэр-Джар.
Воспоминания о том, как воин со светлыми косами истово трудится над телом желтокожей пери причинили почти физическую боль. Не в силах смотреть на девушку, я смежила веки.
На щеку капнуло горячее, и открыв глаза, увидела, что пери плачет.
– Меня зовут Лея, принцесса, - сказала она.
– Понимаю, ты не простишь мне того, что случилось, но когда впервые пройдешь через слияние, сможешь хотя бы понять.
Какое-то время я молчала, думая, стоит ли вообще говорить об этом. Но потом не выдержала.
– Я понимаю уже сейчас, Лея, - сказала я.
– Понять не значит простить, - тихо проговорила пери и я вздохнула.
– Я не держу на тебя зла, - сказала я.
– Ты - пери и ты не могла действовать иначе.
– Ты затаила обиду на светловолосого тэна, - прошептала Лея.
В глазах предательски защипало. Я решила не отвечать, чтобы не показывать своих слез.
– А с чего бы ей не затаить обиду?
– буркнула Гала, которая, вопреки обещанию забыться сном прислушивалась к нашему разговору.
– Ее воин не справился с искушением, проявил себя зеленым юнцом, словно это произошло не в Белом лесу, а в Неудержимых землях.
Первая волна раздражения на Галу, которая лезет не в свое дело и ведет себя бесцеремонно, сменилась любопытством.
Я повернулась к ней и проговорила:
– Ты хорошо знаешь нижние земли, судя по твоим словам. Когда я спала, ты говорила о том, что нас всех продадут. Это же сказал человек по имени Мулей.
– Газдэ Мулей, - поправила меня Гала.
– Тебе лучше привыкать называть его хозяином. Это его торговый караван, а мы его собственность. И ты тоже, принцесса Рахаат.
– Человек не может быть моим хозяином, - чувствуя раздражение, возразила я.
– Никто не может обладать мной! Кроме великого воина, хозяина моей жизни!
– Ты говоришь о том светловолосом красавчике, что излил свое семя в Лею?
–
– Или о тсаре Ягате, который позволил своим воинам похитить нас? А что с нами делали в Белом лесу, ты прекрасно помнишь, принцесса! И ты не сделала ничего, чтобы остановить их, хоть и могла! Они послушались бы тебя!
– Ты, - вымолвила я, чувствуя, как дыхание потяжелело от гнева.
– Как ты смеешь!
– Смею, принцесса.
– Заверили меня. И с горечью добавили: - Теперь мы равны. В проклятых нижних землях мы равны.
Я постаралась справиться с раздражением.
– Ты говоришь о нижних землях так, словно уже была здесь.
Гала промолчала. Когда я думала, что она не станет отвечать, пери заговорила.
– Я - нет. Но знаю по рассказам бабушки. Она была здесь, да. И жила среди людей. Она была в гареме богатого вельможи, причем была его любимой женой, она плавала на огромных кораблях по морям, забиралась на вершины гор, она много видела и много чего рассказала. Когда я была ребенком, вместо древних песен на ночь требовала бабушкиных рассказов. Чаще всего они были страшными и жестокими, но всегда удивительными. Думала ли я что самой доведется увидеть Красные пески…
– Красные пески?
– переспросила я.
– Мы зашли в них, - вставила слово Лея.
– Когда миновали Великую Пустыню, в которой нас пленили.
– Но… нас будут искать, - сказала я с робкой надеждой.
– Нас найдут… Родители. Мои родные никогда не бросят меня здесь. Нас всех спасут!
Лея скорбно поджала губы, а Гала рассмеялась. Смех получился короткий и злой.
– Ты и в самом деле не поняла, что произошло, принцесса Рахаат?
– щурясь, проговорила Гала.
– Не поняла, что все, что случилось, произошло по твоей вине?
*Я опешила. Какое-то время просто часто моргала с открытым ртом. Потом откуда-то взялись силы, я привстала на топчане, а Лея подсунула мне под спину тюк и заботливо придержала, когда повозка покачнулась, и я чуть не скатилась на пол.
– Ты обвиняешь меня...
– пробормотала я.
– В чем?
– Хотя бы в том, что нас похитили из Бхукти-Джар воины тсара Ягата!
– с вызовом сказала Гала.
– Твоего бывшего хозяина!
От такой дерзости и несправедливости обвинения я не сразу смогла говорить. Но когда дар речи вернулся, процедила.
– Ты, должно быть, не знаешь, Гала, что тсар Ягат обесчестил меня, прямо в доме моих родителей, объявив своей наложницей в обмен на клятву, данную отцом в Тысячелетнюю войну. Мне всегда обещали, что я взойду на священный алтарь и назову хозяином своей жизни того воина, кого сочту достойным сама. А вместо этого вынуждены были отдать Ягату. И ты обвиняешь меня в том, что воины бесчестного тэна похитили вас? Да как ты смеешь!
– Смею, принцесса!
– с вызовом проговорила Гала и даже привстала.
– У меня дома три дочери и сын, совсем кроха! У Леи - двое сыновей и муж, который только вернулся с нижних земель. У Джитаны… тоже был муж. И она снова должна была выйти замуж, причем скоро! Но воины тсара Блэр-Джар похитили нас и обесчестили!