Избранное 2009-2012
Шрифт:
ноль минут.
Жерло пушки забито чугунным похмельем ядра.
Эти пушки навек для себя зарядили дожди.
Крысы собраны.
В путь отправляться пора.
Пусть вороны мне крикнут глумливо:
"Пощады не жди!"
К Мысу Доброй Надежды не ходят отсюда суда,
все ассоли сидят на коленях у пьяных бродяг...
В книге злых перемен всё записано.
Не угадать,
на каком корабле мы до срока опустим свой флаг.
Посмотри мне в глаза
и ладонью дотронься до губ.
Я налью
Несмешливый паяц нас разбудит на том берегу.
Не грусти.
Пусть осудят.
И выпей ещё, капитан.
– ----------------------------
Обязательно к прочтению "Налей" Татьяна Пешкова
Налей... – Татьяна Пешкова
Отклик на прекрасные стихи
...налей мне рома... слышишь, капитан...
Твоя Ассоль – ни замуж, ни в монашки...
как хорошо, что ты в дымину пьян...
и я могу прильнуть к твоей рубашке...
туда, где сердце якорем за грунт
уцепится... и волны лягут тихо...
туда, где нежность честно делит фунт
заморского отъявленного лиха...
а крысы убегают... жалко крыс...
"от многих знаний – мнОгия печали"...
...ты знаешь, у Надежды где-то мыс...
и мы туда... когда-нибудь... причалим...
Хотя бы как будто
docking the mad dog:
"Галлюцинации обоняния"
и
"Скажи, вот переспим мы и... что будет?"
– -------------
Уже Другая
"Я делаю шаг навстречу"
* * *
Мы переспали. Было очень мило.
Но что это такое – переспали?
Ток ночи был тягуч и нестабилен.
Мы лица от рассвета закрывали.
Был август (но как будто бы сентябрь...) –
изверившийся циник и пройдоха.
Мы бились, словно рыбы, но хотя бы
тянулись кожей вслед за каждым вдохом,
касались тайных струн хотя бы взглядом –
бесстыже, целомудренно и жалко,
волос ничьим как будто листопадом
укутывали хрупкие фиалки,
горячий воздух, изгнанный с перрона,
нам медленно и чутко гладил плечи,
хотя бы развернуться
нам не давала тайность нашей встречи,
мы отключали звук хотя бы после,
а так хотелось – до или во время,
и кровотока бьющий в темя космос,
как Млечный Путь, ловил эмоций семя,
взлетали высоко и нежно руки
навстречу посвящению в изгибы,
неуловимо длящиеся сутки
нас мучили – мы бились, словно рыбы,
стеклярусом рассыпанные стоны
звучали в такт часов жестокой дрожи,
мы крали запах – карий и зелёный,
луну цепляли клеточками кожи,
мы быстро и пожизненно любили
условность неодобренных объятий.
Мы переспали – было очень мило.
Безбожно. Разрушительно. Некстати.
Ты вспоминал...
Как странно...
Одиночество звучит,
как треск цикад за окнами.
С рассветом
все затихает...
Волны о гранит
ритмично плещутся.
Намедни за обедом
случилась грусть – ты вспомнила меня,
но мимолетно, между сменой блюд...
Два дня назад... я вспоминал тебя...
Такой вот незатейливый этюд.
Одиночество звучит...
И были рядом... Были – но не те...
Уже Другая
Так страшно...
одиночество звучит...
Вот-вот уснут последние сверчки,
и тишина, живущая в ночи,
забросит свои цепкие крючки,
за край души
ухватит и на мрак
потянет всё, что так хотелось скрыть.
Пусть будут слёзы...
Это не пустяк – работа нужных желез-утилит.
У одиночества есть привкус
свой и цвет – оттенки серого
и крапинки тоски...
... Ты вспоминал меня,
я думаю, в обед,
два дня назад, под водку и грибки.
Грибы скользили, норовя упасть,
и кануть в позастольной темноте.
Горчила водка,
как былая страсть,
и были рядом...
Были – но не те.
Анна Рубинштейн – Ты вспоминал
Грибки скользили призраком мечты,
под крючья вилок с хрустом попадая.
Кто рядом был?
Со мною был не ты...