Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
– Но я-то нет! Она была не снаружи. Она была внутри тебя.
– Да… но она была настоящая. И ты все равно что-то чувствовала. Это тоже было настоящее… и как-то было с ней связано.
– Да уж… Интересно, что все это означает?
– Может быть… нет, не знаю. Может, и ничего.
– Нет, оно должно что-то означать, – твердо заявила Аста.
Но даже если ленточка что-то и означала, они этого понять не могли. И прежде чем им в голову успела прийти еще какая-нибудь идея, в дверь постучали, и ручка повернулась.
На
– Малкольм, ты еще не в постели? Отлично. Спустись-ка вниз на минутку. Там один джентльмен хочет с тобой поговорить.
– Это лорд-канцлер? – обрадовался Малкольм, подпрыгивая, и бегом припустив за папой.
– А ну-ка, потише! Нет, это не лорд-канцлер. Он сам скажет тебе, кто он такой. Если захочет.
– А где он сидит?
– В Зале-на-Террасе. Отнеси ему стакан токая.
– Это что такое?
– Венгерское вино. Давай, пошевеливайся.
– У нас что, клиентов внезапно привалило? Или как?
– Нет, джентльмен просто желает видеть тебя, вот и все. Следи за манерами и говори все честно, как есть.
– Я всегда говорю правду, – машинально отозвался Малкольм.
– Вот это новость! – съязвил отец, но, прежде чем войти в бар, взъерошил сыну волосы.
Токай оказался густо-золотого цвета и пах сладко и сложно. Малкольма не особенно соблазняли напитки, которые подавали у них, в «Форели»: пиво на его вкус было горькое, вино – как правило, кислое, а виски – вообще отвратительное, но если ему удастся найти бутылку вот с этим… он, пожалуй, отхлебнул бы – когда отец повернется спиной.
Малкольму пришлось постоять немного в коридоре перед Залом-на-Террасе – всего пару секунд, чтобы вернуться к реальности. Голова у него до сих пор была занята блестящей ленточкой. Наконец, он как набрал воздуха в грудь и шагнул в комнату.
При виде ожидавшего там джентльмена он на мгновение остолбенел – хотя тот просто спокойно сидел себе у нерастопленного камина. Может, дело было в его деймоне – красивой леопардихе с серебряной шерстью, покрытой черными пятнами, – а может, в мрачном и замкнутом выражении лица самого мужчины. Как бы там ни было, а обескураженный Малкольм вдруг почувствовал себя очень юным и маленьким. Аста и вовсе превратилась в мотылька.
– Добрый вечер, сэр, – сказал мальчик. – Вот токай, что вы заказали. Желаете, чтобы я разжег огонь? Тут всегда так холодно.
– Тебя зовут Малкольм? – голос у джентльмена был хриплый и глубокий.
– Да, сэр. Малкольм Полстед.
– Я друг доктора Релф, – продолжал тот. – Меня зовут Азриэл.
– Ой. Э-э… Она мне о вас ничего не говорила.
– Почему ты это сейчас сказал?
– Потому что если бы она говорила, я бы знал, что это правда.
Леопард тихонько рыкнул, и Малкольм сделал шаг назад, но потом вспомнил, как сестра Бенедикта разговаривала с теми злодеями, и снова выступил вперед.
Азриэл коротко расхохотался.
– Понятно, – сказал он. – Хочешь других рекомендаций? Я отец того ребенка в монастыре.
–
– Вот именно. Как ты теперь проверишь правдивость моих слов?
– Как зовут ребенка?
– Лира.
– А ее деймона?
– Пантелеймон.
– Ну, хорошо, – сказал Малкольм.
– Значит, хорошо? Ты уверен?
– Ну, не то чтобы совсем. Но более уверен, чем был.
– Отлично. Можешь рассказать, что случилось сегодня вечером?
Малкольм пересказал происшествие в монастыре так подробно, как только смог.
– Управление защиты детства?
– Так они представились, сэр.
– Как они выглядели?
Малкольм описал их форму.
– Тот единственный, который снял фуражку, наверное, у них главный. Он был вежливее, чем остальные. Такой… обходительный, улыбался все время. Настоящей улыбкой, не фальшивой. Я подумал, что он бы мне даже понравился, если бы пришел сюда как обычный посетитель. Остальные двое были тупые и злые. Кто угодно испугался бы их до смерти, но сестра Бенедикта оказалась не из таковских. Взяла да и прогнала их!
Джентльмен сделал глоток токая. Его деймон лежал на животе, вытянув лапы вперед и подняв голову – прямо как на картинке со сфинксом у Малкольма в энциклопедии. Черно-серебряные узоры у нее на спине на мгновение блеснули и замерцали, и Малкольму даже показалось, что то блестящее колечко превратилось в целого зверя… но тут лорд Азриэл внезапно заговорил.
– Тебе известно, почему я не приезжал навестить мою дочь?
– Я думал, вы очень заняты. Наверняка у вас полно всяких важных дел.
– Я не приезжал к ней потому, что, если бы приехал, ее немедленно забрали бы отсюда и перевезли в гораздо худшее место. И там не было бы сестры Бенедикты, чтобы ее защитить. Но теперь они все равно попытаются ее забрать… и я слышал еще кое-что. Лига святого Александра. Что тебе об этом известно?
Малкольм рассказал ему и об этом.
– Какая гадость, – сказал лорд Азриэл.
– Многие ребята из моей школы вступили. Им очень понравилась идея носить значок и командовать учителями. Простите, сэр, но я уже рассказывал доктору Релф обо всем этом. Она вам разве не сказала?
– Все еще во мне не уверен?
– Ну… нет, – честно признался Малкольм.
– Я тебя не виню. Собираешься пойти к доктору Релф?
– Ага. Она дает мне книги и спрашивает, что у нас тут происходит.
– Правда? Вот молодец. Но расскажи-ка мне лучше о ребенке. О ней правда хорошо заботятся?
– О, да. Сестра Фенелла ее любит, совсем как… – он чуть было не сказал «совсем как я», но вовремя передумал. – Просто очень ее любит. Они все ее любят. Она там очень счастлива – я про Лиру, не про сестру Фенеллу. Все время болтает со своим деймоном – лепечет ему что-то непонятное, а он ей отвечает. Сестра Фенелла думает, что это они так друг друга разговаривать учат.