Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Два голоса говорили на том конце комнаты, тихо и уверенно, и один из них точно был мужской.
Малкольм и так уже продрог, но тут его начала бить крупная дрожь. «Помоги мне перестать дрожать!» – подумал он, и Аста тут же превратилась в хорька и обвилась вокруг его шеи.
Неторопливые шаги направились к ним. Голоса продолжали журчать.
– Вы уверены? – спрашивала женщина.
– Насколько вообще можно быть уверенным. Этот ребенок – дочь лорда Азриэла.
– Но как же тогда она оказалась в пещере в
– Этого мы не знаем, сестра. И, боюсь, не узнаем никогда. Пока мы соберемся выслать кого-нибудь, чтобы допросить их, они успеют оттуда убраться. Должен вам сказать, это было…
– Говорите тише, отец.
Оба голоса звучали несколько раздраженно.
– И которая же из них она? – спросил священник.
Малкольм осторожно выглянул из-под кровати и увидел, что монахиня подвела его к шестой колыбельке, если считать с противоположного конца комнаты.
Некоторое время священник молча смотрел на ребенка.
– Утром я заберу ее с собой, – сказал он, наконец.
– Простите, отец Иосиф, но не заберете. Ее поручили нашим заботам, тут она и останется. Таковы правила нашего ордена.
– Мои полномочия выше ваших правил, сестра. И я всегда думал, что уж кому-кому, а Сестрам Святого Послушания надлежит одно: повиноваться. Утром я заберу этого ребенка с собой. На этом наш разговор окончен.
Он решительно развернулся, проследовал в конец комнаты и вышел за дверь. Кто-то из спящих детей захныкал и забормотал во сне. Монахиня у себя в кровати мягко всхрапнула и перевернулась на другой бок.
Та, что пришла со священником, еще несколько секунд постояла у колыбельки Лиры, а потом медленно двинулась к двери. Малкольм со своего места видел пол во всей комнате. Вот сандалии под длинным подолом облачения остановились и повернулись: сестра оглянулась. «Уж не увидела ли она меня, пока стояла там? – думал Малкольм. – И если да, то что она теперь будет делать?»
Наконец, хлопнула дверь.
Малкольм подумал об Элис, которая терпеливо ждала их снаружи и понятия не имела, что с ними происходит. Какое счастье, что она есть у них с Лирой – человек, на которого можно положиться!
Сколько еще он тут пролежит? Не слишком-то долго: у него уже все тело болело от холода.
Медленно и очень осторожно он выбрался из-под кровати. Аста, превратившаяся в кошку, навострила уши и внимательно огляделась. Когда Малкольм выпрямился, она превратилась в птичку-королька и вспорхнула ему на плечо.
– Монахиня уже ушла дальше по коридору, – шепнула она ему на ухо. – Скорее!
Малкольм, дрожа с головы до ног, прокрался к колыбельке, и уже хотел взять младенца на руки, когда Аста прошептала:
– Стоп!
Он отшатнулся и начал озираться.
– Нет! Посмотри на нее!
У спящего ребенка были густые темные локоны.
– Это не Лира, – сказал Малкольм,
– Скорее посмотри в других колыбельках!
Он кинулся к соседним: та, что справа, оказалась пуста, а вот в левой…
– Это она?
Малкольм так растерялся, что никак не мог собраться с мыслями. Этот ребенок выглядел, как Лира… Но та монахиня говорила с такой уверенностью, указывая на другого…
Аста неслышно спорхнула на подушку и наклонилась, чтобы рассмотреть крошечного деймона, который спал у шейки младенца. Она мягко подтолкнула его клювом. Девочка завозилась и вздохнула.
– Это он? – уже более настойчиво спросил Малкольм.
– Да, это Пан. Но тут что-то… не знаю… тут что-то не так.
Она приподняла голову крошечного деймона-хорька, потом отпустила, и та безвольно упала обратно, на подушку.
– Они должны были от этого проснуться, – с сомнением сказал Малкольм.
– Их опоили. Я чувствую запах чего-то сладкого у нее на губах.
Ну, зато нам будет проще, подумал Малкольм.
– Ты совершенно уверена, что это она?
– Сам посмотри.
Света было мало. Малкольм наклонился как можно ближе и вгляделся в личико ребенка. Да, вне всяких сомнений, это была его любимая Лира.
– Это она! Точно она. Идем скорее!
Он расстелил на полу принесенные одеяла, склонился над колыбелькой, поднял девочку и удивился ее неподвижности. Она не пошевелилась, не залепетала, а просто повисла у него на руках, мягкая, объятая крепким сном.
Малкольм положил ее на одеяла, завернул их со всех сторон. Аста, превратившись в барсука, осторожно взяла Пана в зубы, и они неслышно пошли к выходу между рядом колыбелек и рядом кроваток, мимо спящей монахини и дальше, к двери.
Снаружи все было тихо. Ни секунды не медля, Малкольм шагнул наружу, прикрыл за собой дверь и на цыпочках двинулся к лестнице. Аста следовала за ним по пятам.
Не успели они шагнуть на первую ступеньку, как ударил башенный колокол. Малкольм от неожиданности так вздрогнул, что чуть не выронил свой неуклюжий сверток. К счастью, это просто часы отбили время. Больше ничего не произошло.
Они спустились по лестнице вниз, прошли в кухню и дальше, в судомойню. Деревянный ящик стоял на месте.
Малкольм положил Лиру на стол, выстлал ящик клеенкой и положил сверху одеяла, а в них – ребенка. Аста опустила обмякшего деймона на его законное место у шеи Лиры.
– Готова? – сказал Малкольм.
– Я полезу первой, – ответила Аста.
Малкольм так дрожал, что боялся не удержать ящик, однако ему удалось забраться в сток, спиной к выходу и затащить за собой ящик. Оказавшись внутри, он протянул руку и снял решетку с крюка. Та упала с громким лязгом. Надо было оставить так, подумал Малкольм, но что уж теперь поделаешь…