Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
– А вы не пытались ее найти?
– Всякий раз, открывая глаза, я надеюсь, что увижу ее. Я обошел все улицы и переулки в этом городе, обыскал все сады и парки, заглянул в каждую церковь и в каждое кафе… Мы все это делаем, все с этого начинаем. Я ужасно боюсь, что увижу ее с человеком, который… будет мной. С моим двойником. Но пока не увидел. Однако я искал вас не для того, чтобы рассказывать о себе. Несколько дне назад случилось кое-что еще. В наш город прибыл человек… Он пришел прямо ко мне домой. Я бы описал его вам, но не в силах подобрать слов ни на чешском,
– Он сказал, что я… Но откуда он вообще обо мне знает?
А она-то думала, что сможет проехать через всю Европу и Азию незамеченной…
– Этого я не знаю. В нем вообще много загадочного. Он тоже потерял своего деймона, но по-другому… Сложно описать, но вы сразу поймете, как только его увидите. Поймете – но не значит, поверите тому, что предстанет вашим глазам. Возможно, нам тут, в Праге, легче верить в такие вещи, чем жителям других мест. Тайный мир существует, у него свои страсти и заботы, и время от времени его дела просачиваются в наш, видимый мир. Возможно, в Праге завеса между мирами тоньше, чем в других местах… не знаю.
– Тайное содружество, – кивнула Лира.
– Правда? Не знал этого выражения.
– Если я смогу помочь, помогу. Но у меня тоже есть важное дело. Мне нужно на Восток.
Они шагали по направлению к Влтаве. По словам Кубичека, большинство путешественников приезжают в город и покидают его по реке, хотя железная дорога уже начала соперничать с ней в популярности. Сам он живет на другой стороне, в Малой Стране.
– Вы уже слышали про нашу Злату уличку?
– Нет. Что это такое?
– Улица, где, говорят, алхимики раньше делали золото. Очень близко от меня.
– Здесь до сих пор верят в алхимию?
– Нет. Образованные люди не верят. Они думают, что алхимики были глупцами, гонявшимися за… несуществующей целью?.. за несбыточной мечтой, да. Они не обращали на них внимания и, как следствие, не замечали, чем алхимики на самом деле занимаются.
Воспоминание вспыхнуло у нее в голове: Себастьян Мейкпис, оксфордский алхимик! Четыре года назад он сказал ей почти то же самое.
Впереди раскинулась река. Кубичек внимательно огляделся по сторонам и лишь затем ступил на мост – широкое и древнее сооружение, со статуями королей и святых вдоль парапета. На другой стороне сгрудились старые дома, между ними тянулись узкие улочки и кривые переулки. Высоко над ними возносился освещенный прожекторами замок на горе. Несмотря на стужу, на мосту было полно народу; свет лился из каждой магазинной витрины на берегу, из каждой таверны. Между статуями горели газовые фонари.
У схода на малостранской стороне моста находился причал, к которому в этот самый момент подошел колесный пароходик. На палубе толпились пассажиры, ожидая, когда спустят трап и можно будет сойти на берег. Судя по чемоданам, рюкзакам, перевязанным бечевкой коробкам, доверху
– Ваш странный незнакомец прибыл на таком судне? – спросила Лира.
– Да.
– Откуда плывут эти люди?
– С юга. В основном с Черного моря или из более дальних мест. Дальше пароходы идут на север, где Влтава впадает в Эльбу, а оттуда – в Гамбург и Северное море.
– Каждый корабль, который пристает здесь, перевозит пассажиров? Эти похожи на беженцев.
– Каждый день их все больше. Магистериум поощряет региональные отделения Церкви править своими территориями все более жесткой рукой. В Богемии пока что нет такого варварства, как в других местах. Беженцам еще предоставляют убежище. Но вечно так продолжаться не может. Вскоре и нам придется им отказывать.
Даже за время недолгой прогулки по городу Лира не раз видела людей, свернувшихся на крыльце дома или спящих на скамейке. Она подумала, что это нищие, и удивилась, что такому прекрасному городу нет дела до обездоленных. По трапу на пристань спускалась целая семья: старуха опиралась на палку, мать держала на руках ребенка и еще четверых вела за собой (никому из них не исполнилось еще и десяти лет). Каждый, надрываясь, тащил сумку, коробку или чемодан. Замыкали шествие старик и мальчик лет тринадцати, они несли свернутый матрас.
– Куда же они пойдут? – спросила Лира.
– Сначала в Бюро по делам беженцев. А потом, если у них нет денег, на улицу. Идемте. Нам сюда.
Лира пошла быстрее, стараясь не отставать от своего провожатого. Они углубились в лабиринт улочек у подножия горы. Кубичек столько раз поворачивал, что вскоре Лира уже потеряла всякое представление о том, где они находятся.
– Вы потом выведете меня обратно к вокзалу? – беспомощно спросила она.
– Ну, конечно. Мы уже почти пришли.
– Расскажите мне хоть что-нибудь о том человеке, с которым хотите познакомить.
– Его зовут Корнелис ван Донген. Голландец, как легко догадаться. Остальное я бы предоставил рассказывать ему самому.
– А если я не смогу ему помочь? Что тогда?
– Тогда все станет гораздо хуже. И для меня, и для всех жителей Малой Страны, и за ее пределами тоже.
– Это очень большая ответственность, мистер Кубичек.
– Я знаю, что вы с этим справитесь.
Лира ничего не ответила, зато впервые с самого вокзала подумала, как глупо с ее стороны было пойти с человеком, о котором она ровным счетом ничего не знает.
Газовые фонари бросали отсветы на мокрую брусчатку, стены и запертые ставни. Лира и ее провожатый углублялись в Старый город, и постепенно шум транспорта, лязг колес по камню, жужжание антарных трамваев становились все тише. Прохожих попадалось меньше, но иногда на глаза попадался мужчина, прислонившийся к косяку открытой двери, или женщина под фонарем. Они смотрели на Кубичека и Лиру и что-то бормотали, чахоточно кашляли или просто вздыхали.
– Уже недалеко, – снова сказал Кубичек.