Избранное. Том 2

Мухина-Петринская Валентина Михайловна

— Отлично. Приходи завтра к десяти в театр. У нас как раз читка новой пьесы, и для тебя есть роль. Небольшая на первых порах.

— С-спасибо! — запинаясь, сказал Виталий. Лицо его сморщилось. «Хотя бы не заплакал»,— испугался я, но он улыбнулся. Улыбка счастливого человека.

Это было еще в октябре. Сначала Виталий взялся за работу, им были довольны. А вот теперь, в декабре, Виталий несколько раз возвращался домой пьяным, и Алеша отхаживал его до утра. Виталию нельзя было совсем пить, он с рюмки-двух становился ненормальным:

злым, агрессивным, плаксивым, бился головой об пол...

А потом с Виталием поговорил Женя (не знаю, как он с ним говорил, это было в наше отсутствие), и тогда Виталий перестал приходить домой пьяным, ночевал невесть где и никогда не говорил, где именно и с кем пьет. Так что его собутыльники были строго засекречены.

Нечего и говорить, что мы все очень огорчались, особенно Алеша.

А затем меня вызвал к себе в кабинет Кирилл и сказал, что «наш общий друг» Виталий обзавелся плохой компанией и прогуливает ночи, а потом пропускает репетиции — отсыпается и что Елфимов этого долго терпеть не собирается.

Я думал, что в Зурбагане нет плохой компании, но Виталий ухитрился найти. А может, это они нашли его.

Однажды вечером позвонил отец:

— Андрей, ты? Вы все дома?

— Все. Как ты?

— Дома. Вот решил сегодня дать отдых ноге. Лежу читаю. Одиноко что-то. Приходи сейчас ко мне. Переночуешь? Ладно?

Подошел Женя:

— Спроси его, могу ли я зайти минут на десять, поговорить с ним? Очень нужно.

Я спросил отца. Он ответил:

— Женю я всегда рад видеть. Пусть захватывает и Алешу с Христиной. Будем чай пить.

Я не очень надеялся, что Алеша сможет прийти сегодня к отцу, какова же была моя радость, когда Женя, посовещавшись с Алешей, сообщил, что сейчас мы придем вчетвером. На Мишу и Нюру Алеша мог положиться.

Я кинулся одеваться.

— Папа, ты будешь пить чай полулежа, как древний римлянин, пусть нога отдыхает.

— Ладно. Спасибо, дружок.

Скоро мы все сидели за столом, разрумянившиеся от мороза, веселые. Христина была в шелковом черном платье, которое ей очень шло. На шее нитка янтарных бус, под цвет волос.

За стенами носился, как летучая мышь, ледяной ветер, заблудившийся в полярной ночи, а у нас было тепло и уютно.

Выпили чаю с пирожками, поговорили о том о сем, затем Женя заговорил о цели своего посещения.

— Андрей Николаевич, я прошу вас посодействовать мне...— начал он,— дело в том, что нас с женой развели, как не сумевших построить семью, и я женюсь снова. Через две недели свадьба. Мне нужна квартира. У меня будет жена и шестилетняя дочь. Куда я их привезу? Пожалуйста, помогите, умоляю!..

— Женя! Когда же ты успел развестись?

— Все провернула жена. Я только послал согласие. Она выходит замуж за весьма солидного человека, вдовца, директора магазина «Березка». Теща в восторге. Директор этот хотел удочерить Аленку, но я категорически воспротивился. Я верю, что мои гены окажутся сильнее и она потом уйдет

ко мне. Отпуск я буду проводить со своей дочерью, я, слава богу, не лишен еще родительских прав. Что касается моей бывшей жены, думаю, что теперь она будет счастлива. Солидный муж, никаких гитар, никаких песен, да еще возможность достать всякие дефицитные вещи. Что еще ей нужно для счастья? К тому же квартира у него шик и блеск, ни на какой Байкал Не потащит, не забудет поздравить тещу с именинами. Все было бы как нельзя лучше, если бы не дочка...— Лицо Жени омрачилось.

— Ты женишься на Маргарите?

— Ну конечно. Мы уже и работу ей нашли в Зурбагане. Электросварщицей на строительстве порта. Так как же, Андрей Николаевич? К Новому году как раз сдается дом... даже два дома.

— Я знаю, что там все квартиры распределены. Но я думаю, можно помочь вам. Поговорю с Виринеей Егоровной насчет мансарды, в которой сейчас живет Христина.

Женя, что называется, вытаращил глаза. Алеша побледнел.

— Но... А Христина куда?

— Христина выходит замуж и переберется к мужу.

— За... за кого же? — удивился Женя. Христина густо покраснела. Лукавая улыбка тронула ее розовые губы. Она вертела блюдечко, не поднимая ресниц.

Ответил за нее Алеша:

— За того, кого она давно любит... За Андрея Николаевича, конечно.

— Когда же свадьба? — поинтересовался Женя, но взглянул на Алешу и переменил разговор.

— Спеть вам новую песню? Гитара есть?

— Совсем новую? — переспросил отец.

— Совсем. Только вчера сочинил.

Все улыбались, когда раздался звонок. Я помчался отпирать, недоумевая, кто бы это мог быть,— обычно предупреждают по телефону. Я отпер дверь и... очутился в маминых объятиях.

Это было невероятно, невозможно, но это была мама.

Ох, до чего же я по ней соскучился!

— Мама! — вопил я, вне себя от радости.

— Андрейка мой, сыночек! — приговаривала мама, целуя меня.

Какие-то мужчины внесли в переднюю чемодан и уехали, как я смутно понял, в гостиницу.

Я помог ей снять шубу, меховую шапочку, теплый шарф. На ней было вроде простое, но до чего же красивое платье из белой шерсти — одеться мама умела, как никто, и выглядела она лет на десять моложе, чем значилось в паспорте.

В переднюю выскочили Алеша и Женя, мама расцеловала их обоих, спросила, как живут.

С момента, как мама вошла в комнату, мы, трое друзей, стояли затаив дыхание у дверей и смотрели на моих родителей. А они... эти двое, не видели уже никого и ничего. Просто стояли и молча смотрели, смотрели и не могли насмотреться друг на друга. Оба побледнели. Мама вдруг пошатнулась. Она бы упала, но отец подхватил ее и бережно посадил в кресло. И сам сел возле.

Я понял, что он забыл про Христину. Поняли это и ребята, и сама Христина. Она сделала попытку подняться и уйти, но силы ей отказали. Я заглянул ей в глаза: да это же пытка какая-то!