Нет, сей дар не столь напрасен,Как ты думал в тёмный час.Дух твой светел, слог твой ясен, —Что же так смущает насЭтот голос непреклонный,Тайный трепет двух царей,Жизнью недоговорённой,Дикой гибелью твоей?
Февраль 1983
32
Впервые опубликовано в сборнике: Молодая Поэзия 89. Стихи. Статьи. Тексты. М.: Советский писатель, 1989.
«День улетел, как птица из окна…»
Татьяне Дементьевой
День улетел, как птица из окна,И
вечер прочь уплыл бумажным змеем.Больной и древней выглядит Луна.Мы этой ночью вместе с ней стареем.Мы перед сном выходим на балконИ наблюдаем сонные движенья.И этой ночью мы увидим сон,Один и тот же сон без продолженья.Как странно то, что мы весь век живёмКак бы в гостях – а в гости нас не звали.Мы видим двор и небо над двором,Нам холодно от ветра и печали.Мы дни считаем, зная наперёд,Что завтра жизнь не станет долго длиться.И день бумажным змеем уплывёт,И вечер улетит, подобно птице.
25.05.1983
Другу
(«Скоро двадцать лет твоей провинции…»)
В. Алейникову
Скоро двадцать лет твоей провинции,Тополям и ласточкам твоим.Вновь, склонившись ночью над страницами,Мы во сне твоём заговоримЗаговором трав, сверчков, бессонницы,Стоном горлиц, тишиной зеркал,Речью, для которой в южной вольницеДвадцать лет твой век тебя искал.Скоро двадцать лет – одним дыханием —Юности бездомной и хмельной.Мир, тайком менявший очертания,Над твоей окраиной степной…Как создал ты этот сад, где птицыГнёзда вьют на берегу реки?Двадцать долгих лет мы, очевидцы,Рвём твои цветы, плетём венки.Скоро двадцать лет твоим сомнениямНад судьбою дара твоего,Солнечная тень молчит о времениПутешествий памяти Рембо.Но ещё звенит сердцебиениеНад собранием знакомых книг,И в твоём саду всё то же пениеПтиц, всё так же чист живой родник.Так веди же нас из поля дикогоИсподволь – в небесные поля,Где у русской речи южный выговор,Где твой сад, твой мир, твоя земля.
6–7.08.1983
«Чуть бледнее тени тишины…»
Чуть бледнее тени тишины,Чуть светлее гимн, что Фебом сложен.Горестям, что тьмою рождены,Солнцем на земле предел положен.
Художнице
(«Говори мне, Катерина…»)
Е.Д.
Говори мне, Катерина,Говори мне что-нибудь.В том, что нет реки Неглинной,Неповинны мы ничуть.В том, что век – живой водою —Пьём старинную тоску,Неповинны мы с тобою:Так ведётся на веку.Так велось и так ведётся.И теперь нам привелосьРечь вести – вот-вот сольётсяВместе сказанное врозь.И связует нас неявноРечи тоненькая нить.Мы, как дети, так недавноНаучились говорить.Говори мне, Катерина,Говори… Что нам – тоска?Наша жизнь – твоя картина,Мой листок черновика.Если жизни нам дорожеРечь картин, сиянье книг,Наше прошлое, быть может, —Лишь этюд и черновик…
13.04.1984
«Сколь точен счёт песчинок…»
Сколь точен счёт песчинокпод медленным стеклом!Сколь терций длительностьнеуловима…Теченье временинезримозаносится песком.И вот проходит мимоминута под стеклянным колпаком.Так несущественно,так неосуществимопадение —и вновь неисчислимочисло песчинокв воздухе пустом.
15.09.1980 Таллинн
Конец войны
(«Молчанье…»)
Молчанье.Камень.Камень.Тишина.Молчание.Песок.И
снова – камень.Проёмы арок смутными рядами.Проёмы.Арки.Гладкая стена.Стена.Другие стены.Тени стен.Часы.Остановившееся время.Минуты.Стрелки.Вечность надо всемиПредметами не знает перемен.Ни звука.Ни движенья.Солнца нет.Прозрачен небосвода синий цвет.Молчание.На мостовой булыжнойНет пыли.Пересохший водосток.Тень девочки бегущейНа песокУпала.И осталась неподвижной.
18.10.1981
«День придёт – заплачешь ты…»
День придёт – заплачешь ты.Рок всесильной пустотыНад тобой стеной восстанет,Смерть сотрёт твои черты.Ты, кто видел белый свет,Ты, кто мнил, что смерти нет,День придёт – тебя заманитВ ночь вращение планет.В жизни, чьё теченье – круг,Нет причин для страха, друг.Одного страшись – молчанья,Времени, где умер звук.А пока скончанье днейДалеко – веселье пейИ забудь, что день прощанья —Чёрный день судьбы твоей.
1983
«Ты скажешь – здесь не требуют, но ждут…»
Ты скажешь – здесь не требуют, но ждут.Ты скажешь – здесь не просят, но молчат.И скоро ветры камень измельчатИ письмена старинные сотрут.Но времени терпенья нет границ,И мести ветра где-то есть предел.Камней недвижность и движенье телНапоминают возвращенье птиц.
«Ни люди – слуги богов…»
Ни люди – слуги богов,Ни боги – враги людейНе слышат твоих, любимая, слов,Не видят твоих огней.Богиня Ирида, твои слова —Всего лишь небесный звон.Видишь – горят твои дерева,Меркнет твой небосклон.Ни братьям – все налицо,Ни сёстрам – все как одна,Ни братьям жриц, ни сёстрам жрецов,Богиня, ты не нужна.Богиня Ирида, твои огни —Всего лишь незримый свет.Видишь – пришли осенние дни,Птиц твоих больше нет.Ни птиц – кругом тишина,Ни звёзд – лишь слёзы из глаз.О, радуга-радость, лишь ты однаНе покидаешь нас.
Неизвестность. Книга стихов
(1997)
«Незаметный, знакомый ландшафт в антикварном романе…»
Незаметный, знакомый ландшафт в антикварном романе,отражение времени скрыто в расцветшем стекле.На земле дом из дерева, травы без мёртвых названий,голубая листва и живая смола на стволе.Новой жизнью страниц, словно ветер, головокруженье,торжество без обмана, – и в воздухе, влажном до слёз,дикой флоры (лист вырван и вложены листья) владенья,и движенье в сюжете вращеньем неспешных колёс.Но дорога закрыта и нет иллюстраций. Не зная,что же делать, герои исчезает на несколько лет…Ветхой прозы пространство рекою течёт, огибаяочертанья предметов и повествованья предмет.Я узнал это место, как будто, – но здесь многоточье…Воздух вычищен (здесь запятая), но мне тяжелоим дышать. Я когда-то здесь жил. Но холодною ночьюбез проверенных знаков тускнеет цветное стекло.Дом удобен и скучен. Деревья, как будто из камня.Травы названы и мифология приручена.И на жёлтых страницах романа ищу я, куда мнескрыться без вести, чтоб за окном ожила тишина.Нет последней главы. Содержания не существует.Бьётся тёмное слово над белым листом на столе…И от мёртвой реальности я возвращаюсь вслепуюв неизвестный роман — мой единственный дом на земле.