Избранное
Шрифт:
Клыбин ухмыльнулся.
— Ну так как, Егор Палыч? — Тучин подтолкнул плечом Беспятого. — Утрем?
— Непременно, — баснул невозмутимый Беспятый.
— Что это вы собираетесь утереть? — спросил Студеникин.
— Нос вам, — ответил Беспятый.
Вокруг загалдели.
— Тучин, давай!
— Не осрами Нижнего!
— Прошу… — Студеникин жестом пригласил Тучина на стул против себя.
Когда оба приготовились и уже обхватились ладонями, стала отчетливо заметна разница: рука Тучина была
— Сломает, — убежденно сказал Гимов Юлию Петровичу.
— С вашим мнением согласен… — с видом знатока поддержал его Юлий Петрович.
— Об чем речь! — хохотнул Клыбин. — Альберт Анатольевич и слона завалит.
— Спорим? — предложил всем троим Скороходов.
— На что?
— На ящичек «рижского»…
— Я разниму, — разбил их Конусов, заместитель директора комбината по производству, как бы подчеркивая этим шутливым движением невидимую, но существующую границу взаимосимпатий между этими людьми.
— Вы готовы? — не скрывая превосходства, спросил Студеникин.
— А вы? — ядовито ответил Тучин.
— Начали!
Видимо, Студеникин решил с ходу опрокинуть внешне слабоватую руку Тучина и в первое же свое усилие вложил все, на что был способен.
В зале сделалось очень тихо. И слышны стали скрипы стульев под борющимися, их натруженное, неровное дыхание. Лицо Студеникина побагровело, но… удивительная штука… рука Тучина даже не дрогнула, только усы его чуть-чуть покривились…
— О-о-го! — азартно сказал кто-то.
— Пашенька, держись… — шепнула жена Беспятого.
— Дыши глубже, Михайловна, — невозмутимо сказал Беспятый, поблескивая глазами. — Подложи-ка мне вон того продукта. Ага, мяска… Тучина оглоблей не перешибешь. Он же до самой пятки деревянный.
— Ты скажешь…
Тусклыми накрапами выступил пот на лбу Студеникина. Чувствовалось, что он выкладывается на всю катушку, но тучинская рука по-прежнему мертво и неколебимо стояла прямо.
— А теперь… Сту… де… ни… кин… — натужно выцедил из себя Тучин, — следи… внимательно… за рукой. Вот за этой. С колечком… Не люблю я… пижонов. Не… люблю. Даже… если… и уезжают они… насовсем…
Рука Студеникина завибрировала на локте и… пошла, пошла, пошла книзу… Стукнулась о столешницу.
Еще с секунду в зале сохранялась полная тишина. И официант, молоденький паренек в щегольском белом смокинге, продолжал окаменело стоять на стуле, чтобы лучше видеть, с подносом в руках. Потом поднялся шум…
— Качать Тучина!
— Шайбу!
— Ну? — сказал жене Беспятый.
— Пивко-то когда будем пить? — с подначкой поинтересовался у Гимова Скороходов. — Я не спешу. Летом, а? На рыбалке…
— Невероятно… — пожал плечами Гимов.
— Да он же устал. Устал!.. С двумя ведь до него ломался, а то бы… — оправдывал Студеникина Клыбин.
— Павел
— А-а… Пожалуйста. Секретов тут никаких, — сказал Тучин, надевая пиджак. — Приедете в Москву, Альберт Анатольевич, первым делом купите в ЦУМе махровое полотенце. Да… И утречком, пораньше, помочив его под краном, выжимайте… Сперва по часовой стрелке, после… — Остальное утонуло в хохочущем гвалте.
— Товарищи! Прошу всех к столу! — звонко прокричала Люба, жена Студеникина. — Горячее остывает! Отбивные из сохатины!
— Друзья! — обратился ко всем Студеникин. — Минуту внимания! Ну пожалуйста… Я хочу сказать… Я хочу сказать, что, честное слово, я счастлив… что работал с вами. Без вас я бы не смог защитить диссертацию и прочее… Я буду всегда помнить о вас… А вы… не забывайте про нас с Любой. За вас!
— Не забудем… — буркнул в усы Тучин.
— Не делай волны, — осадил его Беспятый.
За столом ели, смеялись, громко разговаривали.
— …какой он все-таки интересный… — вперехлест судачили между собой о Студеникине женщины.
— И талантливый…
— Совершенно не понимаю, почему наш Михеев так легко отпускает его с комбината?
— А при чем здесь Михеев? Кряквин…
— Да ну?.. Вы в курсе?
— Не знаю, не знаю…
— Перестаньте! Интересно же…
— За-ви-ду-ет.
— Кряквин Студеникину?!
— А что?
— Не-ет, да что вы?! Тут что-то другое. Может быть, Михеев?
— Михеев мне нравится. Он хоть и бука, но-о…
— А Кряквин?
— Фи-и… Грубиян.
— Зато…
— Не знаю, не знаю… Вот Михеев — это…
— Он, говорят, не стал выступать в Москве…
— И правильно сделал.
— Почему?
— А нечего! Нечего на рожон лезть. Я, например, своему всегда говорю — сиди и помалкивай больше…
— А вот Кряквин бы, говорят, выступил…
— Ну и что?
— Не знаю…
— …он, значит, поглядел на нее, вроде не беременная… Не видать живота-то. И спрашивает: «Простите, сударыня, на каком вы месяце?» А она ему: «Всего полтора часа. Но я так устала!» — досказывал Шаганский анекдот Конусову.
— Смешно…
— …звоню я, звоню Толмачеву на склад — занято. Полчаса наяриваю по телефону — занято! Хватаю машину — к нему. А он сидит как дундук с трубкой около уха и глаза закрыл. Ну, думаю, когти отбросил. А он как заорет: «Го-ол!..» Оказывается, его жена трубку дома к приемнику приставила, и он за хоккей болеет. Вот так мы и работаем! — гневно осуждал кого-то Клыбин. — Гнать надо таких с производства! Как вы считаете, Альберт Анатольевич?
— …трех экскаваторов не хватает. Руками я, что ли, вскрышу должен вести?