Избранное
Шрифт:
Но не только ради первого, но и ради всех прочих [отношений] необходимо, чтобы начала моральной науки, из которых доказывается истинность прочих наук, были подготовлены заранее. Но из этих начал некоторые являются простыми началами, и только метафизика предназначена для их разъяснения. Другие же, хотя и являются началами по отношению к последующим, суть или первые выводы этой науки, или, хотя и пользуются некоей привилегией начала, должен, однако, вследствие своей величайшей сложности и великой полезности по отношению к последующим, а также для того, чтобы им меньше противились, быть в достаточной степени обоснованы. Сообразно этому Аристотель в начале Физики доказывает первый принцип этой науки, а именно, что существует движение, [выступая] против тех, кто полагает, что есть только одно неподвижное [бытие]. И следует знать, что метафизика и моральная философия весьма сходны: ведь обе, хотя и по-разному, имеют дело с тем, что касается Бога, ангелов, вечной жизни и других подобных истин. В самом деле, метафизика через общее для всех наук исследует то, что является ее собственным объектом, и через телесное исследует духовное, и через тварное достигает Творца, и через настоящую жизнь исследуют будущую, и предпосылает многое, являющееся началом моральной философии. И метафизика проводит свои исследования ради гражданской науки, так что право является связующим звеном между этой наукой и метафизикой, так как в ней [т. е. гражданской науке] предполагается то, что доказывается в метафизике, так что я не смешаю друг с другом две различные науки, доказывая здесь то, что является собственным для метафизики.
Итак, я утверждаю, что [в первую очередь], как и там [т. е. в метафизике], надлежит доказать, что Бог есть. Во-вторых, [следует доказать], что бытие Божие естественным образом познается любым человеком. В-третьих, что Бог обладает
249
Бэкон различает природное бытие и бытие в благодати.
И в этом метафизика связана с моральной философией и достигает ее как своей цели, и так Авиценна прекрасно соединяет их в конце [своей] Метафизики. А прочее суть собственные объекты моральной философии и не должны разъясняться в метафизике, хотя Авиценна и добавляет многое [к перечисленному выше]. Но в начале своей книги он указывает причину этого, а именно, что он не создал моральную философию и не постиг ее до конца, а потому примешал [к вышеуказанному] многое такое, что, как ясно для исследователя, является собственными объектами моральной философии. И при таком рассмотрении тогда в начале должен быть Законодатель, затем — особые свойства Бога и ангелов, затем — счастье и несчастье иной жизни, затем — бессмертие тела после воскресения и т. п., до чего метафизик дойти не может. Ибо он занимается во всем этом преимущественно вопросом «существует ли», ведь его задачей является решение этого вопроса применительно ко всему, поскольку он рассматривает сущее и бытие в его общности. Но прочие науки нисходят до других вопросов о вещах, а именно что есть та или иная [вещь], какова она по качеству и количеству и т. д. в соответствии с десятью категориями. Однако философ, занимающийся моральной наукой, не должен разъяснять все тайны Бога, ангелов и прочего, но только те, которые необходимы для людского множества и в которых все должны соглашаться, дабы они не впадали в сомнения и ереси, как говорит Авиценна, повествуя об основах моральной философии.
Итак, я утверждаю, что моральная философия прежде всего разъясняет троичность Бога, каковой истиной Законодатель обладает более в силу откровения, нежели посредством доводов разума. А причина, по которой философы много говорили о Божественном в частных аспектах, что превосходит человеческий разум и подпадает под компетенцию откровения, затронута ранее в разделе, посвященном математике. Ибо там показано, каким образом они могли обрести многие благородные истины о Боге — через откровение, Им данное, в соответствии с высказыванием апостола (1 Кор 2,10): Бог открыл это. Но, впрочем, как ранее с очевидностью доказано, скорее откровение было дано патриархам и пророкам, которые по всеобщему признанию им обладали, а философы восприняли все это от них. В самом деле, патриархи и пророки толковали Божественное не только богословски или пророчески, но и философски, поскольку изобрели всю философию, как доказано во второй части этого труда. И метафизик может вполне может учить о том, что Бог существует, что Он познаваем естественным образом, что Он обладает бесконечным могуществом, что Он един и троичен. Но то, каким образом Он троичен, он в полном объеме разъяснить не может, а потому истина об этом должна быть достигнута здесь [т. е. в моральной философии].
Итак, есть Пресвятая Троица: Отец, Сын и Дух Святой. Клавдий [250] , один из толкователей Священного Писания, в книге, где он полемизирует с ересью, согласно которой Бог бесчувственен и не испытывает сострадания, утверждает, что «Платон благодаря похвальному дерзновению и удивительному гению исследовал, нашел и описал три Лица Бога: Бога Отца, а также Ум, или Разумение Отца, и их взаимную Любовь». И он не только учил о том, что Бог в высшей степени един, троичен и неделим, но и доказывал, что это так. И это ясно из его книги О Божественных вещах. И Порфирий, как говорит Августин в 29-й главе X книги О Граде Божием, провозглашал, что есть Отец и его Сын, которого он именует Разумом и Умом Отца, и среднее между ними, которое, как говорит Августин, мы можем, по нашему мнению, назвать Святым Духом, хотя Порфирий по своему обыкновению называет их тремя богами, и далее если он использует неточные слова, видит, однако, чего следует держаться. И в той же книге, в 32-й главе, Августин говорит о некоем философе-платонике, чье имя он не сообщает, который признавал начало Евангелия от Иоанна вплоть до того места, где говорится о воплощении Христа, а в этом начале явно присутствует различие Божественных лиц. И Августин в 36-й и 37-й главе X книги О Граде Божием утверждает, что Порфирий говорил в I книге О возвращении души, что можно очиститься от грехов только через Сына Божия. И Аристотель утверждает в начале О небе и мире, что в Божественном культе мы привлечены к восхвалению единого Бога через число три, выявляющее свойства тварных вещей. И учитывая, что всякое творение, как ясно из метафизики, есть след Троицы, надлежит, чтобы в Творце была Троица. И поскольку Аристотель завершил философию сообразно возможностям своего времени, он определенно знал о блаженной Троице Лиц, так что признавал Отца, Сына и Духа Святого. А потому в законе Аристотеля было три жертвоприношения и три молитвы, [сопровождающие жертвоприношение], как говорит Аверроэс в начале комментария к О небе и мире [251] , и это очевидно из Политики Аристотеля, которая есть книга законов. И Авиценна, выдающийся толкователь Аристотеля, полагал, что в основах моральной философии пребывает Дух Святой. Но куда скорее он мог достичь истины об Отце и Сыне, поскольку труднее помыслить исхождение Духа Святого от двух различных лиц, нежели рождение одного из них от другого. Поэтому философам недоставало понимания Духа Святого в большей степени, нежели знания об Отце и Сыне. И поэтому те из них, кто смог обрести знание о Духе Святом, имели большее знание и о других Лицах. И Этик в своей книге О Божественном, человеческом и природном, которую он написал на еврейском, греческом и латинском языках вследствие величия тайн, полагал в Боге Отца, Слово Отца и Духа Святого, и то что они, т. е Отец, Сын и Дух Святой, суть три Лица. И мы необходимо обладаем этим знанием благодаря разуму. Однако это доказательство не следует приводить до того как будет представлено то, что относится к Богу в частном [252] , и до того как будут приведены авторитетные высказывания
250
Речь идет, возможно, о Клавдии, епископе Туринском (IX в.).
251
Averroes, De caelo, I, с. 3: «Говорит и по иной славной причине, что она была для него основанием и законом творить три просьбы или молитвы, иначе, жертвы. И говорит, что законодатель не откроет людям это число, если не будет следовать природе, ибо этот закон есть уподобление природе. И в соответствии с этим числом держится величие творца в его удалении от сотворенных формою. Да будем молиться и приносить жертвы, ибо все это служит не иному как величию Творца».
252
Т. е. частные аспекты Божественного бытия, такие как единство и троичность и т. д.
Итак, я утверждаю, что Бог обладает бесконечным могуществом, а бесконечное могущество способно к бесконечному действию, следовательно, от Бога может произойти нечто бесконечное, но не иное по сущности, поскольку в противном случае могло бы быть много богов, что противоречит показанному в разделе, посвященном математике, следовательно, надлежит, чтобы рожденное Богом было Богом (поскольку Бог имеет сущность порождающего), но отличным по Лицу. И поскольку это рожденное обладает бесконечным могуществом, поскольку есть бесконечное благо, то может произвести бесконечное. Следовательно, может произвести иное Лицо. Но тогда либо это же Лицо происходит и от Отца, и тогда Дух Святой исходит и от того, и от другого, либо Оно исходит только от Сына, и тогда Оно не достигает Отца, и в этом случае не будет тесной связи [между Отцом и Сыном], и в Божественном не будет полного согласия, что противоречит разуму. Также не сможет быть и равной любви, поскольку в этом случае Отец будет больше любить Сына, нежели Духа Святого, поскольку порождает Сына, но не производит Духа Святого. Но поскольку Дух Святой есть Бог, ибо Он имеет Божественную сущность, следует, что Ему полагается бесконечная любовь, а потому Отец будет любить Его бесконечной любовью, как и Сына. И также, поскольку любовь Отца может быть только бесконечной, поскольку Его любовь соответствует его могуществу, остается заключить, что любовь Отца к Духу Святому будет такой же, как и любовь к Нему Сына. Поэтому необходимо, чтобы Дух Святой исходил как от Отца, так и от Сына. А то, что не есть и не может быть большего числа лиц, здесь [т. е в этом разделе моральной философии] следует не доказывать, но принимать, поскольку это будет доказано в четвертой части этой науки, которой приписывается вся полнота убеждения. А троичность Лиц, а именно, Отца, Сына и Духа Святого, необходимо было доказать и разъяснить здесь, поскольку это является главным основанием этой науки, [ибо необходимо] для установления Божественно культа и много другого. И не следует утверждать в пользу противоположного то, что никакая наука не должна доказывать свои начала, ибо то, как надо это понимать, ясно из сказанного выше. Прочее же, относящееся к Богу, о чем возможно исследование и относительно чего должно возникнуть обоснованное сомнение, суть заключения четвертой части, и там будет определено о них.
Но философы говорили не только о Боге самом по себе, но и о Боге Воплощенном, Который есть Господь Иисус Христос, и о том, что к Нему относится. Ибо такие истины необходимы роду человеческому, и спасение человека возможно только благодаря знанию этих истин. Поэтому необходимо, чтобы все спасенные от начала мира знали эти истины настолько, насколько это требуется для спасения. Это я говорю потому, что кто-то знает эти истины в большей степени, а кто-то — в меньшей. Подобало также, чтобы получившие мудрость философы знали нечто об этой истине вне зависимости от того, спасутся они или нет, так как они подготовили и расположили мир к этой совершенной истине: так, чтобы он легче воспринял ее, когда придет время. И более подробно об этом было сказано выше, а здесь достаточно и общих слов, так как из опыта мы знаем, что философы постигли много прекрасного о Христе и славной Деве Марии. И ранее в разделе, посвященном астрономии, было приведено высказывание Абу Машара из VI книги его Большого введения в котором он подтверждает авторитетными высказываниям всех [авторов] от начала философии, что от Девы родится Сын, которого назовут Иисусом Христом. И в книге Конъюнкций он говорит то же. Но это высказывание, хотя оно и относится к астрономии и доказывается там как ее заключение, относится к этой науке [т. е. к моральной философии] как ее начало. Потому эта наука получает это благородное начало доказанным в астрономии, и последняя прислуживает ей в этом, как и в кое-чем еще, как служанка госпоже, так что она [т. е моральная философия] познает таковое из предшествующих [ей наук], а затем использует [как собственные начала]. И, как уже сказано выше, Порфирий утверждает, что изгладить грехи можно только благодаря Сыну Божию. И комментируя слова из Школьной науки [253] «Платон доказал существование Бога», некий комментатор утверждает, что в гробнице Платона была обнаружена некая надпись, сделанная на его груди золотыми буквами, гласящая «Верую во Христа, который родится от Девы, будет страдать за род человеческий и воскреснет в третий день». Но и Этик в вышеуказанной книге говорит, что праведники удостоятся лицезрения Иисуса Христа, и Царя своего, и следов и ран от гвоздей, [ибо Он есть] Слово Отца и Начало, С Ним [Отцом] все сотворившее…
253
Boeth., De disc. School., IV.
И поскольку знание об Антихристе относится к христианской вере, ибо она учит о грядущем Антихристе, который будет уничтожен Христом, поэтому вера в грядущего Антихриста связана с [другими] положениями [христианской] веры. В силу этого одно из начал этой [т. е. моральной] науки относится к приходу Антихриста — в подтверждение того, что относится к вере Христовой. Итак, Этик говорит, что незадолго до времен Антихриста будет одно племя из рода Гога и Магога с севера, у врат Черноморских, злейшее из всех народов, которое вместе со своими злосчастными отпрысками [до того] запертыми за вратами Каспия, произведет грандиозное опустошение в мире, и встретит Антихриста, и назовет его богом богов, И Абу Машар в книге Конъюнкций равным образом доказывает это, утверждая, что после [установления] закона Магомета придет князь с законом гнусным и магическим, который на определенное время уничтожит все прочие законы. Но, как сказано ранее, он продержится недолго по причине грандиозности [своего] злодейства.
И, несомненно, это начало моральной науки должно быть тщательно рассмотрено. Ибо род татар определенно пришел из тех мест, поскольку они обитали за теми вратами, между севером и востоком, запертые горами Кавказа и Каспия, и они ведут с собой народы, которые получили свое имя от этих гор, и дошли вплоть до границ Польши, Богемии и Венгрии, которые далеко на юге. Но верно также, как следует из посланий Иеронима и повествований историков, что из этих мест вышли и другие народы, и наводнили юг, вплоть до Святой земли, как ныне делают татары. И племена готов и вандалов, которые после этого вторглись в южные земли, были также с севера. А потому походы татар не свидетельствуют в достаточной степени о наступлении времени Антихриста, но требуются и иные [знамения], как станет ясно из последующего…
Другое начало [моральной философии] относится к творению, и оно, как известно, должно доказываться в математике, а потому мы затронем его только в моральном аспекте. Аристотель в книге О правлении царствами ясно упоминает и называет Адама и Еноха, а потому он ясно понимал, что был первый человек и начало мира [254] . А если мир имел начало, то ему необходимо было быть сотворенным, как мы учим выше. И Абу Машар в книге Коньюнкций изрядно потрудился на благо моральной философии, полагая существование первого человека, а именно Адама, и он учит, сколько [у него было потомков] вплоть до потопа, и сколько после потопа, вплоть до пришествия Христа, и сколько от Христа до Магомета, и сколько от него до гнусного закона. И Авиценна в Моральной философии безусловно допускает творение. И Этик говорит, что Бог, Первый из всего, создал все творения, и высочайшим трудом установил единую громаду [мироздания], и многообразно умножил то, что сотворил из ничего. И Трисмегист в книге К Асклепию о Божестве пишет «В Творце было все до того, как Он сотворил это», — и [его слова] согласуются [со словами] Иоанна Евангелиста, который говорит: В Нем была жизнь того, что сотворено [255] . Однако этот Трисмегист был ближе к временам Моисея и Иисуса Навина, как говорит Августин в книге О Граде Божием.
254
Книга О правлении царствами Аристотелю не принадлежит. Сам Аристотель ясно придерживался учения о вечности мира. См. VIII книгу его Физики.
255
Ин, 1, 4, согласно традиции, распространенной в Средние века (Petrus Abaelardus, Introd. ad theolog., I, IX).