Избранное
Шрифт:
Потом она сама полюбила длиннорукую, тихую девочку с чистыми синими глазами. Но до сих пор Ниночка казалась ей утенком, который если и превратится в лебедя, то еще очень не скоро. А кто-то уже увидел это чудесное превращение!
И Тимка уже ходит! Теперь ему надо сшить длинные штаны и купить настоящие туфельки. Во всех книгах сказано, что, как только ребенок начинает ходить, ему нужна обувь на твердой подошве.
За этими заботами Галя на другой день почти не вспоминала о выговоре, а на третий и совсем бы забыла, но тут к ней на работу явился молодой человек.
Он вошел не так, как входят клиенты. Он вошел уверенно, как хозяин. Галя ни о чем его не спросила, только смотрела. Он вынул из замысловатого кошелька бумажку. Галя еще издали узнала обличье канцелярской продукции их фабрики.
Приказом, скрепленным печатью, Антон Львович Синевой назначался заведующим данным пунктом химчистки.
— Почему же заведующим? — спросила Галя. Потом ей было очень стыдно за этот вопрос.
Антон Львович молча развел руками.
— Что ж, заведуйте.
Она осталась стоять за стойкой, а новый заведующий осматривал помещение, измерял стены сантиметром, заглядывал во все уголки.
Галя старалась не следить за ним, не смотреть на него. Ей сейчас легко было заплакать. Сколько лет она работает на этом пункте? Не только люди, а уж, кажется, все вещи, которые сдаются в чистку, ей знакомы.
Нормально было бы назначить заведующей ее и дать на пункт еще одного работника. Тут она проявила бы инициативу и выдумку. Но сейчас впору все бросить и уйти.
«И уйду, — решила она, — ни одного дня не останусь. Завтра же подам заявление».
Но надо было работать. В руках Галя держала голубое платье. На груди разлилось коричневое пятно.
— Кофе?
— Какао. Всего два раза надевала.
Голос звучал очень жалобно. Галя посмотрела на очень молоденькую девушку:
— Сами пробовали выводить?
Девушка виновато потупилась.
— Только затруднили нам работу.
Клиентка робко спросила:
— А к Новому году будет готово?
— Только к десятому января.
— Я не могу, — сказала девушка, — мне надо к Новому году.
— Раньше принесли бы.
— Но я его только вчера залила.
— Ничего не могу сделать. У нас срочной чистки нет.
— Позвольте, — сказали за спиной у Гали.
Антон Львович Синевой осторожно взял платье, аккуратно сложил и спросил:
— Двадцать девятое декабря вас устраивает?
Девушка благодарно улыбнулась новому заведующему.
— Выпишите квитанцию, пожалуйста, — сказал он Гале, — с сегодняшнего дня мы принимаем срочную чистку. Исполнение от трех до пяти дней. Надбавка за срочность — пятнадцать процентов. Пока вот здесь на квитанции пометьте — «срочная». В дальнейшем квитанции будут другого цвета.
Девушка ушла, еще раз улыбнувшись Антону Львовичу.
— Кто же это распорядился насчет срочной? — срывающимся голосом спросила Галя.
— Да так, обмозговали мы тут кое-какие мероприятия с товарищем Буримовым, —
Он не хотел замечать Галиного настроения. Деловито и спокойно расспрашивал ее о выполнении плана, о застойных летних месяцах, о времени наибольшего наплыва клиентов.
Он был серьезен, но очень молод, хотя уже успел, по окончании торгового техникума, проработать год в отделении верхней мужской одежды одного большого универмага.
— Что же вы к нам пошли? Мы ведь не торгуем, — не удержалась Галя.
— От вашей организации поступила заявка. Чтоб оживить работу пунктов и улучшить обслуживание населения. Отрасль близкая, работа самостоятельная.
— Улучшить обслуживание… Я эту срочную два года назад требовала.
— А мне вас рекомендовали именно с очень положительной стороны как директор, так и товарищ Буримов. Но у вас там какой-то конфликт произошел, кажется…
На это Галя не ответила.
«Завтра же подам заявление, — решила она, — на худшие условия пойду, лишь бы не здесь».
С каждым часом Антон Львович делался словоохотливей. Галя скоро узнала, что торговая жилка в нем развита с детства, — «только не в смысле личного обогащения, а как талант, поскольку всегда бывали в России талантливые купцы вроде Афанасия Никитина, который посетил Индию на двадцать пять лет раньше Васко да Гамы».
Заведующего обуревала жажда деятельности. На другой день после его водворения красочный плакат, повешенный над конторкой, оповестил всех, что в летний сезон квалифицированные мастера будут производить чистку ковровых скатертей, занавесей, портьер, плюшевых одеял. Если ему приходилось обслуживать клиентов, он многозначительно сообщал: «В июне — июле получаем новые, усовершенствованные химикалии и красители. Так что я советовал бы…»
Поскольку новые химикалии поступали на фабрику почти каждый месяц, особой лжи в этих словах не было, но Галя не замедлила спросить:
— Не обманешь — не продашь, так, что ли?
Он ответил твердо и с достоинством:
— Нет, Галина Владимировна. Реклама — двигатель предприятия. От этого лозунга мы не отказываемся.
Ради рекламы кусок оранжевого шелка, живописно драпировавший витрину, был разорван пополам. На одну половину Антон Львович вылил бутылочку чернил. Этого ему показалось мало. Он еще вымазал материю машинным маслом.
Тетя Паша горестно вздыхала:
— Какой отрезик испортили… Аккурат бы внучке на сарафанчик.
Теперь на витрине красовались два куска шелка. Один в черных и жирных пятнах, другой непорочно оранжевый. Лаконичные надписи гласили: «До чистки»; «После чистки».
Антон Львович несколько раз выбегал смотреть на витрину.
— Ну как, — спрашивал он у Гали, — весомо? Грубо? Зримо?
Витрина производила впечатление. Прохожие возле нее останавливались.
Заявление об уходе Галя пока придержала. В первый день, вернувшись домой, она чуть не поддалась искушению поскорей уложить Тимку и лечь на тахту под матовый колпачок лампы, отгородившись от своих горестей чужой, книжной жизнью.