Избранное
Шрифт:
Ответственный по дому за противовоздушную оборону и привратник вытянулись перед столом.
— Общее число жильцов? — начал опрос нилашист.
— Сорок семь человек.
— Евреи есть?
— Никак нет, — ответил привратник.
Мужчина в охотничьей шляпе усталым движением провел рукой по лбу.
— Если обнаружим дезертиров или иностранных подданных, я заберу вас обоих, — негромко произнес он. — Прикиньте, пока еще не поздно одуматься.
— Нет у нас таких, — повторил привратник. — Одна беднота живет
Нилашист, который с фонариком в руках совершал обход помещений, вернулся к столику у входа.
— Сорок три человека, — доложил он.
— Четырех не досчитался?
— А в отсек вы не заглядывали? — вмешался дядюшка Янош, ответственный за противовоздушную оборону.
Щуплый нилашист ушел и через минуту вернулся.
— Одна женщина и двое детей, — доложил он сиплым фальцетом. — Сорок три плюс трое.
— Одного не хватает.
— Он в солдатах, — сказал привратник. — Его призвали на службу.
Мужчина в охотничьей шляпе закрыл глаза, точно на него вдруг навалилась необоримая усталость.
— Почему же он значится в списках? — чуть погодя спросил он, еще более тихо. — Если он выбыл, тогда вычеркните его из списка.
— Он жил здесь у своей матери, — пояснил привратник.
Нилашист в охотничьей шляпе сделал какую-то пометку на лежащем перед ним листке.
— Есть здесь другие помещения?
— Нет.
— Врешь, — тихо сказал нилашист. — В коридоре я насчитал еще дверей семь-восемь. Что там, кладовки для угля?
— Да, — ответил привратник, и лицо его покраснело.
— Это тоже считается помещением, — пояснил нилашист. — А теперь пришли ко мне сначала женщин, а потом мужчин. Пусть подходят поодиночке и каждый со своими документами.
Щуплый нилашист с бабьим голосом опять прошел в глубь подвала. Женщины, каждая порознь, подходили к столу; бледненькой темноволосой девушке, которая занимала койку напротив двери, от волнения сделалось дурно, и ей пришлось сесть. Когда очередь дошла до тетушки Анны и та назвала свою фамилию, мужчина в охотничьей шляпе, не поднимая головы, задумчиво покрутил карандаш в руках. Карандаш был золотой и внушительных размеров.
— Это у вас сын в солдатах? — спросил он.
Старуха внезапно вся как-то сникла, грубый голос ее помягчел, приобрел женскую певучесть, а лицо так и излучало приторную любезность.
— Так точно, ваше благородие, — ответила она, — В солдатах он, сынок мой.
— Где он находится?
— Эх, кабы я знала!.. — вздохнула старуха. — На прошлой неделе пришла от него открытка с фронта, да ведь по ней не разберешь, откуда она писана. Господи, мне бы только знать, живой он или нет!
Нилашист в охотничьей шляпе одобрительно кивнул, словно был в высшей степени удовлетворен таким ответом.
— Встань-ка к стене, мамаша. Вон там, возле двери.
Лицо старухи едва заметно дрогнуло.
— Слушаюсь,
Темноволосая девушка с бледным лицом вдруг прижала руку ко рту и тихонько простонала. Мужчина в охотничьей шляпе повернул голову, внимательно изучил взглядом девушку, затем опять склонился над списком жильцов. Пропустив еще двух женщин, он обратился к девушке.
— Ты тоже становись к стенке! — негромко велел он. — Вон туда, рядом со старухой. Да поживее!
Полчаса спустя, покончив с проверкой документов и у мужчин, нилашист постарше знаком подозвал к себе щуплого парня, занявшего позицию в глубине подвала. О чем они говорили, не было слышно. Затем парень вышел из подвала. Нилашист в охотничьей шляпе откинулся на спинку стула, вытянул ноги; вытащив револьвер из кобуры, он положил его на стол. С запрокинутой головой, прикрыв глаза, он неподвижно сидел в этой позе до тех пор, пока отправленный по его поручению парень не возвратился в сопровождении другого нилашиста, подталкивая впереди себя сына тетушки Анны. Руки у молодого солдата были связаны за спиной, лицо и одежду его густым слоем покрывала угольная пыль.
Беременная женщина, закрыв лицо руками, громко вскрикнула.
— Молчать — чтоб не пикнули у меня! — пронзительной фистулой скомандовал низкорослый нилашист.
У привратника вся кровь отхлынула от лица, он невольно отступил назад.
— Где увольнительная? — спросил мужчина в охотничьей шляпе.
— У меня в кармане, — тихо ответил паренек.
— Ну-ка, вытащи у него!
Щуплый нилашист запустил руку в нагрудный карман паренька и вытащил сложенный листок. Мужчина в охотничьей шляпе заглянул в него, затем медленным движением порвал в клочки.
— Поддельная, — устало произнес он.
Солдат промолчал. Нилашист, стоявший рядом, с силой ткнул его в бок дулом пистолета.
— А ну, отвечай, как положено!
— Чего тут отвечать? — огрызнулся солдат. — Справка не поддельная.
— Зачем же тогда ты прятался в угольной куче? — спросил нилашист в охотничьей шляпе.
— Чтобы меня не забрали, — ответил солдат. — И чтобы справку мою не порвали.
Темноволосая бледная девушка у стены громко разрыдалась. В дальнем помещении погасла свеча.
— И свечу погасили, твари бандитские! — взревел нилашист, стоявший на посту у дверей. — А ну, зажечь немедленно, не то стреляю!
— Свеча сгорела дотла, — послышался дребезжащий старушечий голос. — Извольте обождать, сейчас другую зажгу.
— Сгорела дотла… — задумчиво повторил мужчина в охотничьей шляпе. — Пусть вон тот старичок подойдет сюда. — Он поднял руку и медленным движением указал на пенсионера-почтальона, который примостился на одной из коек в отдалении, втиснувшись между официантом и старым носильщиком. Почтальон тотчас поднялся и проковылял к столу.