Избранное

Григорьев Николай Федорович

Я выбежал на улицу и прислушался к быстро удалявшемуся топоту.

Всадники на полном скаку повернули к казармам.

"А ведь они со стороны штаба проскакали, - вдруг сообразил я. -

Что бы это значило?"

Я вернулся в свою комнату, схватил фуражку, наган и со всех ног

бросился в штаб.

x x x

Запыхавшись от бега, я торопливо вошел в двери гимназии, и тут

сразу,

скрестив винтовки, мне преградили дорогу часовые. Я показал

пропуск и пошел по коридору. На втором этаже опять часовые. Странно,

здесь часовых никогда не ставили... Я опять достал свой пропуск и,

больше уже не пряча, одним духом взбежал по лестнице. Заглянул в

комнату политотдела - пусто, темно. Я пошел на цыпочках к актовому

залу, где помещался оперативный отдел штаба. Приоткрыл дверь, гляжу -

а в зале все наше командование... Полный сбор!

Я тихонько вошел и присел на свободный стул, под бронзовой

лампой.

Все молчали. Изредка только кто-нибудь покашливал, и кашель гулко

отдавался в противоположном темном конце зала.

Наискосок от двери за письменным столом сидел командир бригады

Теслер, как всегда выбритый, аккуратный и, казалось, безразличный ко

всему. Перед ним во всю ширину стола была развернута карта. Пододвинув

к себе пепельницу, Теслер чинил красно-синий карандаш.

Здесь же был Иван Лаврентьич. Он хмурясь поглядывал на карту и

водил рукой по бритому темени, по вискам, по затылку, как бы обшаривая

всю свою голову.

Иногда он наклонялся к комбригу и о чем-то шептался с ним.

Командиры поглядывали в угол. Там, выстукивая точки-тире,

стрекотал телеграфный аппарат. Лента широкими белыми петлями ложилась

на паркет. Перед аппаратом сидел красноармеец-телеграфист. Он суетливо

передвигал по столу свечу в подсвечнике. Но подсвечник никак не

пристраивался к месту, и красноармеец перехватывал его из руки в руку.

Теслер раза два пристально взглянул на красноармейца, потом

сказал, медленно переводя глаза на потолок:

– Доложите, когда там у вас будет точка...

– Уже, товарищ командир бригады... Точка и подпись! - поспешно

выговорил телеграфист.

Теслер встал. Подошел к аппарату, отщипнул ленту и, подхватив ее

на руку, зашагал обратно - прямой, как циркуль. Сел. Несколько минут

он молча читал ленту, перепуская ее между пальцев.

– Итак, товарищи, - заговорил он наконец и обвел всех взглядом.
–

Общая обстановка... Попрошу строевых командиров записать.

Кругом зашелестели полевыми книжками.

– Общая обстановка, - повторил Теслер,

когда все приготовили

книжки и карандаши. - В районе пограничных постов бригады нарушена

государственная граница: к нам прорвались петлюровцы. Вчерашний день

пограничники с боем отступили. Сейчас петлюровцы идут на Проскуров.

Численность их...
– он выдержал паузу и потом посмотрел на всех прямо,

в упор, - две дивизии...

Я невольно привстал, но кто-то сейчас же надавил мне на плечо, и

я снова опустился на стул. Две дивизии! Это не меньше четырех бригад,

а у нас...

Я опять жадно прислушался к тому, что говорил комбриг.

Он продолжал:

– Битые украинским народом петлюровцы, гайдамаки - все

помещичье-кулацкое отребье, бежав за границу, нашло себе нового

хозяина. Германский империализм, которому петлюровцы служили,

развалился. Но не осиротели изменники своего народа, люди без родины и

чести! Эту падаль бережно подобрали господа миллиардеры из Нью-Йорка,

Лондона, Парижа. Откормили петлюровцев, обули, одели, вооружили и

вновь двинули на Украину. Украина, с ее хлебом, углем, сахаром,

металлом, - лакомый кусок для империалистов. А петлюровцы в своей

ненависти к русскому народу готовы хоть черту продаться, только бы не

было Советской Украины! Красного знамени не признают - придумали себе

желто-блакитное!

Теслер сидел весь красный - я никогда не видел его в таком гневе.

Он опустил глаза, делая вид, что рассматривает карту. А когда

заговорил опять, это был уже прежний Теслер - спокойный и

невозмутимый.

Без усилий он вскрыл замысел врага, разъясняя то, что многим из

сидевших в зале было еще не понятно. Не Проскуров соблазнил

петлюровцев! Империалисты желали получить Жмеринку, мощный

железнодорожный узел, соединяющий крупнейшие города правобережья -

Киев и Одессу, Соблазн велик! Короткий марш в сто - полтораста верст -

и враг у цели.

– Полагаю, - говорил комбриг, - что мне нет нужды разъяснять вам

задачу бригады. Тем более что времени до столкновения с противником у

нас остается очень немного.

Комбриг посмотрел на стенные часы, и тут все, точно по команде,

мигом повернулись туда же. А часы - это были старинные часы с кукушкой

– не спеша продолжали отщелкивать свои секунды...

– Поэтому, товарищи, перехожу прямо к диспозиции, - прервал

Теслер молчание. Он сел и начал расчерчивать карту. Размашисто,

крупными зигзагами он навел карандашом две синие черты и, пририсовав