Избранное
Шрифт:
И тотчас хозяину почудилось, одна овца прихрамывает. Он подходит и минуту-другую для проверки гоняет ее взад-вперед. Но трудно сказать наверняка. Джонни и Дэйв не углядели никакой хромоты, а ему кажется — немножко есть, самая малость. Для сравнения он расшевелил еще нескольких овец и все же не успокоился. Ладно, он за старушкой последит. Если она начнет отставать от других, так доедет до места у него поперек седла. А теперь пора им обоим выйти на дорогу, сейчас он погонит за ними овец.
Города не видно, пока не подойдешь к нему почти вплотную, потому что вблизи него долина уже не долина, а тесное ущелье,
— Мало сказать — рад,— отвечает Дэйв. Оборачивается и видит то, что замечал и раньше: три из четырех передовых овец уже не ведут отару, они отстали, исчезли в сплошной шерстистой массе, которая сбивается все плотнее, замедляя ход в нависшем удушливом облаке пыли. Но последняя из четверки, поджарая и притом немолодая, по-прежнему идет впереди. Одни выдерживают, другие сдаются — значит, и у овец это от природы, думает Дэйв. И дает себе слово проследить, дойдет ли она первой на рынок.
— Красивый городок, как по-твоему? — спросил между тем Джонни.
И правда, сверху город выглядит славно. Много деревьев, крыши, в большинстве красные или зеленые, пестреют под солнцем, напоминая площадку, выложенную разноцветными изразцами, между которыми пробилась трава. И все это широкой дугой окаймляет вереница ив, выдавая, где течет река. Наверно, внизу, на улицах, жара еще нестерпимей, чем в горах, но благодаря деревьям кажется, будто там прохладно.
— Да, Джонни,— говорит Дэйв,— но подожди, каково-то будет внизу.
— Все равно там красиво,— говорит Джонни.
Их нагоняет еще одна машина, нетерпеливо сигналит. Но дорога тут слишком узкая, беспокоиться незачем. Ради собственной безопасности автомобиль поневоле притормаживает, а овцы жмутся к сторонке, пропуская его; похоже, эта большая машина — та самая, что раньше прокатила им навстречу; но, поглощенные овцами, Дэйв и Джонни сперва не замечают, что им кто-то машет. Рядом с шофером, держа на коленях дочурку, сидит Рэнджи в темных очках; его жена в красном шелковом платье с Джерри и двумя меньшими мальчуганами уместились на заднем сиденье.
— Очень вы быстрые, насилу мы вас догнали! — окликает миссис Поруа; машина, набирая скорость, ринулась под гору, но она успела выглянуть и бросила им по яблоку.— Спорим, у вас уже ноги болят! — кричит она на прощанье.
И тотчас следом проносится еще машина, это едет жена Джека. Вуаль откинула с лица и приколола к тулье шляпы, согнулась за рулем на высоком сиденье старого «форда» и не глянет ни вправо, ни влево, похоже, слишком ей страшно вести машину. Рядом с нею старшая дочь с младенцем на руках, позади другая дочь держит на коленях ребенка чуть побольше, проезжая мимо, подняла его повыше — пускай поглядит на отару и пастухов. Тут же на заднем
— А мой папа вас перегнал!
Они прокатили мимо, и Дэйв говорит — обратно никто нас не подвезет, безнадежно, вон сколько там народу — и Джек, и Уолли.
— Мы вернемся домой поездом, Дэйв,— успокаивает Джонни.
Дэйв оглянулся проверить, идет ли еще впереди та поджарая овца, оказалось, идет, и отара опять выровнялась,— и говорит, придется еще шагать от станции, разве что попадем на Рэнджи и он подкинет нас на своем тарантасе.
— Так ведь эти раньше чем за полночь домой не двинутся,— говорит Джонни.
— И нам раньше незачем,— возражает Дэйв.
Если уж больше нечем будет заняться, купим бутылку виски, посидим на берегу при лунном свете и разопьем ее.
— В этом городе сухой закон,— говорит Джонни.
Ну и что?
Дэйв готов биться об заклад, Джонни знает, где добыть сколько угодно спиртного, были бы деньги.
Джонни, помолчав, говорит — верно, Дэйв, я знаю такое место, но я ж тебе говорил — неохота мне к зелью прикасаться.
— Ладно, Джонни, ничего. После обсудим. Я еще про другое хотел спросить. Если уж приезжаешь в город, хорошо бы как следует поразвлечься, так вот…
Он замолчал, с сомнением смотрит на Джонни — лучше, пожалуй, придержать язык.
— Что «вот», Дэйв? — спрашивает Джонни.— Ты сказал «так вот».
Да нет, ничего, свои дела Дэйв сам устроит. Он постарался, чтоб в голосе его не прозвучало презрение, и в душе пожалел Джонни.
Может, про это после поговорим, повторяет он.
Спустились к мосту, овцы идут за ними по мосту послушно, не доставляя хлопот. И вот главная улица, по одну сторону выстроились в ряд магазины, на другой железнодорожная станция; и множество машин стоят и снуют взад-вперед. Деревья вдоль рельсов почернели от дыма и сажи, в их тени прямо на траве спят маори, другие сидят, едят что-то из бумажных пакетов и разговаривают. А на солнце такое пекло, что поневоле чудится пламя и запах серы. Жаркие лучи льются на голову, на плечи, пересекая дорогу, бьют тебя в лицо. Ноги тонут в плавящемся, полужидком, асфальте.
— Славная улочка, правда, Дэйв? — говорит Джонни.— По-настоящему ты ее увидишь после, с овцами разрешается идти только дорогой для скота.
Круто свернули, сзади хозяин с собаками держится теперь гораздо ближе, сбивает овец в плотную кучу; после раскаленного асфальта ступать по пыли проулка облегчение. Это самая старая часть города, поясняет Джонни; одноэтажные домики стоят чуть не у самого тротуара и отделены друг от друга лишь узкими проходами; много лет назад, пока не сведен был весь хороший лес, тут жили рабочие с лесопилки.
Опять повернули, пошли позади магазинов главной улицы, здесь дома, палисадники, деревья серы под слоем пыли, все ветхо и убого. Только в одном месте поднялся старый двухэтажный дом, навес веранды выдается вперед и затеняет тротуар. Наверно, тут был когда-то магазин, думает Дэйв, но теперь это больше похоже на меблированные комнаты. Это дом Дорри, говорит Джонни. Неужто Дэйв не слыхал про миссис Дори Фицджеральд? {1} Поглядеть на нее — подумаешь, что она из здешних старожилов, но, по слухам, она приехала из Англии, была там замужем за каким-то важным барином.