Избранное
Шрифт:
По крайней мере стало прохладнее.
Но дышать легче не стало — хотя не все ли равно? Дэйв опять зевает, тянется к свече и хочет прямо пальцами задавить огонек. Но Джонни, который лежал на боку, подперев голову рукой, отодвигает от него свечу.
А, ладно.
И очень скоро они услышали другой звук — голос несущейся по земле воды. Похоже, совсем близко, со всех сторон… и вдруг Джонни вскрикнул и показывает пальцем. И Дэйв видит — вода бежит по полу их лачуги.
Джонни мигом вскочил, подхватил свой чемодан, поставил на койку — и вот он сидит, подобрал ноги, чтоб не
— Черт возьми, Джонни! Смотри! Водой смыло остатки нашего пала!
Джонни хватило беглого взгляда, и опять они уставились друг на друга. Потому что до сознания обоих дошел еще один звук. Глухие тяжкие удары, удары огромной силы. И Дэйв первым понимает, что это значит.
— Джонни! — кричит он.— Река сносит бревна!
Боже милостивый! — продолжает он. Настоящий потоп!
И ни на миг не стихает ружейная пальба по крыше.
Джонни, видно, совсем перепугался. Слез с койки, забрался с ногами на койку Дэйва, обеими руками ухватился за его локоть. А руки дрожат.
— Вода не поднимется выше,— кричит ему Дэйв.— Нас не затопит. Все обойдется.
Но у Джонни трясутся губы, он молча показывает вверх, в гору.
И тут они слышат еще один звук.
Оглушительный и в то же время словно бы мягкий, безмолвный, будто тяжкий вздох великана. Потом загудело, заскрипело, затрещало, и, кажется, сама земля качнулась и сдвинула лачугу с места.
Дэйв высвободился из рук Джонни и шагнул со свечой к двери. Мало что можно разглядеть, ясно одно — смотришь уже не мимо огромной магнолии на дом Макгрегоров, нет — перед глазами взгорбился холм земли, камня, глины, он влажно блестит, сочится водой, и кажется — он почти жидкий и словно живой: шевелится, перекашивается, скользит, оседает. При свече он огромен, как гора.
Дэйв разом и успокоился, и весь подобрался — он понял.
Был оползень, лишь чудом не задело их с Джонни. Но уэйру накрыло,— хотя через минуту-другую еще надо будет это проверить. А потом только одно: спуститься по дороге к Поруа, если дорогу не размыло, и дальше к Эндерсонам, к телефону, если возможно перебраться через речку.
Едва начинало светать, когда мистер Эндерсон, Дэйв и Джонни поднялись к углу усадьбы Макгрегоров. Дождь давно перестал, и они замечают — за последние полчаса уровень воды в речке почти не поднялся. Эндерсон засветил электрический фонарик; грязная, мутная вода, бурля, несется под мостом, до настила ей осталось меньше фута. Ощущая дрожь моста под ногами, они несколько минут стоят и смотрят, как мимо летят стойки снесенных заборов, и считают мертвых овец, но вот, то скрываясь в воде, то выныривая, мчится, будто метит прямо в мост, огромное бревно, и они кидаются бегом на другую сторону. Бревно все же промахнулось, а они поднялись повыше и стали ждать грузовика.
Миссис Эндерсон дала Дэйву и Джонни переодеться в сухое, и теперь на всех троих клеенчатые плащи. Эндерсон и Джонни вооружились лопатами. Дэйв — заступом. На своем грузовике уже выехал владелец лавки, с ним Лен Ричардс и еще несколько
Ждать пришлось недолго. В грузовике прибыли шестеро с кучей лопат, все в плащах. Никто не тратит слов понапрасну, но все с любопытством поглядывают на Дэйва и Джонни. К мосту по соседству с Поруа доезжают в считанные минуты, он оказался в целости и сохранности, ведь он стоит много выше, чем мост перед усадьбой Эндерсонов.
Рэнджи выходит на порог и машет им. Он в пальто и, видно, тоже собирался в дорогу, но машины не останавливаются. Миссис Поруа уже хлопочет на картофельном поле, она тоже помахала им. Проезжая мимо, они замечают — вода прошла по полю, немало клубней обнажила, смыв почву, немало, должно быть, унесла с собой.
Дорога размякла, кое-где широко разлились лужи, но лавочник как-то ухитрялся вести грузовик и остановился, лишь когда жидкая каша, снесенная оползнем, стала уж слишком глубока. Все выскочили из машины, и никто не удержался от крика.
— Видали вы такое!
— Всяко бывало, но чтоб до того худо — не припомнить.
— Только не в здешних местах.
— Ихнюю уэйру, наверно, смяло, как гармошку.
— А ведь сколько лет простояла.
— Сотни тонн на нее навалились. А то и побольше.
— Бедняга старик Вакса.
— И несчастная его старуха.
Дэйв прикинул — оползень шел полосой до полусотни ярдов в ширину. След поднимается по склону туда, где еще черно после вчерашнего пала. И вдруг он весь похолодел: их с Джонни лачуга тоже исчезла!
— Джонни! — говорит он.
Джонни, смотри! О господи!
Но Джонни низко пригнулся, его рвет.
Дэйв подходит, кладет ему руку на плечо; подошел и мистер Эндерсон.
— Послушайте, вы оба,— говорит он.— Возвращайтесь к нам. Отведи его, Дэйв. Тут довольно народу, управимся без вас.
Только вряд ли мы сможем много сделать, прибавляет он. Тут работы не на один день.
— А зачем их откапывать? — говорит кто-то.— Поставим большой крест, напишем имена и годы — и довольно.
Вот уже настоящее утро, небо хмурится, затянутое серыми, почти неподвижными тучами; Дэйв ведет Джонни, поддерживая его под локоть, и вдруг, подняв глаза, видит лошадь, на которой накануне ездил старик,— она пасется немного выше на холме.
Не успели отойти подальше, навстречу — Рэнджи, он нащупывает дорогу палкой. В руке у него ведро, и он объясняет, что идет доить корову; все трое приостановились, и Рэнджи посмотрел вдоль следа, оставленного оползнем.
— Ай-я-яй! — протянул он.
Они расстаются, но почти сразу Дэйв говорит — пускай Джонни пока идет дальше, он сейчас догонит.
И бежит обратно, окликает Рэнджи. Протянул руку и прижал палец к его губам.
— Ты скажешь Седрику, а, Рэнджи? — тихо спрашивает он.
Глаз Рэнджи не различить за темными очками, и лицо не дрогнуло; но пальцы, сжимавшие руку Дэйва, стискивают ее еще крепче.
— Может быть, мы с тобой никогда больше не встретимся, Рэнджи,— говорит Дэйв.
— Э-э!
Пожалуй, я скоро умру, Дэйв. Тогда моей жене нужен будет кто-то в мужья.