Избранное
Шрифт:
Снова прогрохотал раскат грома, а когда стих, и повисла жуткая тишина, я услышал приближающийся шелест шагов, и почувствовал отвратительный запах гниения и разложения. Потом я почувствовал руку на своей шее, и услышал жаждущее, прерывистое дыхание. Я знал, что это было, и хотя оно могло быть воспринято на ощупь, по запаху, могло быть увидено и услышано, оно было тем, что, покинув тело, не покинуло этот мир и обладало способностью явно обнаруживать себя. Уже знакомый мне голос произнес:
– Я знала, что ты придешь в комнату в башне, - услышал я.
– Я давно жду тебя. Наконец-то ты пришел. Сегодня ночью я буду пировать; а потом мы будем пировать вместе.
Прерывистое дыхание
Ужас, который до этого момента полностью парализовал меня, был отринут первобытным инстинктом самосохранения. Я выбросил вперед руки и ноги, услышал какой-то звук, похожий на животный визг, что-то мягкое с глухим стуком упало на пол. Я вскочил и в два прыжка достиг двери, по дороге споткнувшись о нечто, лежащее на полу, и по чистой случайности, на этот раз благоприятствовавшей мне, сразу нащупал дверную ручку. Через мгновение я оказался на лестничной площадке и с силой захлопнул за собой дверь. Почти в тот же момент я услышал хлопанье двери где-то внизу, и ко мне на площадку быстро поднялся Джон Клинтон с фонарем в руке.
– Что случилось?
– спросил он.
– Моя комната находится прямо под твоей, а услышал шум, как будто... О, Боже, у тебя кровь на плече.
Потом он рассказывал мне, что я стоял, покачиваясь из стороны в сторону, белый как полотно, а на плече у меня отпечаталась окровавленная ладонь.
– Она там, - сказал я, указывая на дверь.
– Она вернулась. Портрет тоже там; он висит на прежнем месте.
Он засмеялся.
– Мой дорогой друг, тебе просто привиделся кошмар, - сказал он.
Он отодвинул меня в сторону и открыл дверь; я стоял неподвижно, скованный ужасом, не в силах пошевелиться и остановить его.
– Фу! Какой ужасный запах!
– сказал он.
Затем наступила тишина; он скрылся за дверью и я его не видел. Спустя мгновение он выскочил из комнаты, такой же белый, как и я, и мгновенно захлопнул дверь.
– Да, портрет на прежнем месте, - сказал он, - а на полу... нечто, покрытое землей, как будто выбравшееся из могилы. Идем отсюда, быстрее!
Не знаю, как я спустился вниз. Меня колотила дрожь и тошнило, но это состояние относилось не к телу, а скорее к духу; я едва передвигал ноги, часто останавливался и с ужасом оглядывался. Как бы там ни было, мы спустились в его комнату, и я рассказал ему все в том виде, в каком здесь описал.
В завершение коротко добавлю. Некоторые из читателей, возможно, вспомнят о странном деле, имевшем место на кладбище в Вест Фаули, приблизительно восемь лет назад, когда трижды предпринимались попытки похоронить тело женщины, покончившей жизнь самоубийством. И каждый раз, по прошествии нескольких дней, гроб оказывался на поверхности земли. После третьей попытки, чтобы пресечь пересуды, тело было перезахоронено в другом месте, в неосвященной земле. Его похоронили в непосредственной близости к железным воротам сада, прилежащего к дому, где жила эта женщина. Она покончила с собой в верхней комнате башни этого дома. Ее звали Джулия Стоун.
Впоследствии тело было снова тайно выкопано, и гроб оказался полон крови.
ОХОТНИЧИЙ ДОМИК
Окна столовой, то, которое смотрит на Оакли Стрит, и то, которое выходит на небольшой задний дворик с тремя цвета сажи кустами (и носящими гордое наименование сад), были распахнуты настежь, так что стол, располагавшийся посередине, при наличии хотя бы слабого ветерка, обдувался бы им. Но, из-за стоявшей жаркой погоды, было душно, так как, в известном смысле, июль вдруг вспомнил, что является летним месяцем и решил исполнить свой долг. Жара стояла почти невыносимая: тепло истекало от стен дома, поднималось от мощеного булыжником тротуара, а сверху ослепительно сияло солнце, гордо шествовавшее в течение дня по безоблачному небу, щедро поливая округу жаром своих лучей. Ужин закончился, но небольшая компания из четырех человек, сидевшая за столом, не торопилась расходиться.
Мейбл Эрмитедж - этим летом обязанности хозяйки были возложены на нее - заговорила первой.
– О, Джим, твои слова звучат небесной музыкой, - сказала она.
– Стоит мне только подумать об этом, и я начинаю ощущать прохладу. Представить только, целых две недели, вчетвером, там, в нашем собственном домике...
– На ферме, - сказал Джим.
– А я и не предполагала, что это будет Балморал, с нашей собственной рекой, полной кофейного цвета лосося, которая низвергается водопадом в наше собственное озеро.
Джим закурил.
– Мейбл, тебе не следует думать об охотничьем домике, реках и озерах, полных лосося, - сказал он.
– Это ферма, одна из самых больших, и я уверен, что нам будет непросто привести ее в приемлемое состояние. Лососевая река, о которой ты говоришь, это просто фантазия, хотя, мне кажется, там есть места для ловли лосося. Но когда я увидел ее, то понял, что поимка лосося потребует не меньшего искусства, чем приведение в порядок фермы в надлежащий вид. Озеро там есть, это карстовое озеро.
Мейбл выхватила "Путеводитель по охотничьи местам Хайленда" из моих рук с такой бесцеремонностью, какую не должна выказывать сестра по отношению к старшему брату и погрозила мужу пальцем.
– Ахналейш, - прочитала она, - находится в одном из самых величественных и самых диких уголков Сатерлендшира. Здесь можно с 12 августа до конца октября снять домик с принадлежностями для охоты и рыбалки. Владелец предоставляет двух помощников, для охоты и рыбалки, лодку, для ловли рыбы на озере, и собаку. Арендатор может добыть здесь приблизительно 500 тетеревов и около 500 других видов птиц, в том числе куропаток, глухарей, вальдшнепов и бекасов. Также водятся косули, огромное количество кроликов и хорьков. В озере можно ловить коричневую форель, во время большой воды - морскую форель и даже лосося. В домике имеются... Я не могу читать дальше; тут прекрасно, и ты это знаешь. И цена аренды всего 350 фунтов!