Избранное
Шрифт:
Дом, как я уже упоминал, располагался на самой вершине холма; чтобы попасть в него, нужно было подниматься, с какой бы стороны вы ни шли. И, как это принято у шотландцев, - если дом не украшен цветами, это не дом - его стены были увиты фиолетовыми клематисами и оранжевыми настурциями. Все выглядело спокойным, безмятежным и очень уютным.
Я продолжил свою ознакомительную прогулку, и вернулся, когда время завтрака уже прошло. Во время моего отсутствия случились некоторые происшествия: во-первых, не пришел главный смотритель Макларен, а во-вторых, по словам Сэнди Росса, причиной тому была внезапная смерть его матери накануне вечером. Насколько было известно, она ничем не болела; но, собираясь идти спать, вдруг закричала и замахала
Завидев меня, он прикоснулся к шляпе.
– Вот, собираюсь показать это мистеру Эрмитеджу, сэр, - сказал он.
– Он черный, как вакса.
Он почти скрылся за дверью, но Сэнди Росс увидел зайца, - я заметил, как переменился в лице вежливый шотландец, - самым очевидным образом испугался, но постарался это скрыть.
– А где вы его нашли, сэр?
– спросил он.
Вспомнив о суевериях, связанных с черными зайцами, я навострил уши.
– А почему это тебя интересует?
– спросил я.
Шотландец медленно, сделав над собой усилие, отвел взгляд.
– Мне это вовсе не интересно, - ответил он.
– Просто спросил. В окрестностях Ахналейша водится много черных зайцев.
И все же любопытство оказалось сильнее.
– Вы нашли его неподалеку от места, где дорога поворачивает к Ахналейшу?
– спросил он.
– Зайца? Да, мы нашли его где-то там.
Сэнди отвернулся.
– Она частенько сидела там, - пробормотал он.
На крутом склоне холма на пространстве, протянувшемся от Ахналейша к болотам, было разбросано большое количество зарослей, и мы, поскольку утро выдалось прекрасное, отправились на охоту, то проходя сквозь кустарник, то окружая его загонщиками, среди которых в особенности выделялась фигура Бакстона. У нас и дичи были, в общем-то, равные шансы, но зайцев, про которых было написано, что они водятся тут в изобилии, нам не попадалось; за все утро мы не видели ни одного, пока, наконец, - время близилось к обеду, - посреди одной из плантаций, в тридцати ярдах от того места, где стоял Джим, не показался огромный, черного цвета, заяц. Мгновение он колебался, - словно сомневаясь, нужна ему такая добыла или нет, - а затем вскинул ружье и приготовился стрелять. Но в этот момент рядом с ним оказался Сэнди, обходивший кустарник кругом и дававший наставления загонщикам; он с невероятной быстротой подскочил к Джиму и палкой, которую держал в руке, ударил по стволу ружья, прежде чем тот успел нажать курок.
– Черный заяц!
– воскликнул он.
– Вы хотите убить черного зайца? Никто в Ахналейше не охотится на зайцев, запомните это.
Никогда прежде я не видел, чтобы так быстро и так неожиданно изменилось выражение человеческого лица: все выглядело так, как будто бы он только что предотвратил величайшую опасность, грозившую его жене, которую хотел убить уличный грабитель.
– Они приносят болезнь, - с негодованием добавил он.
– Если убить это животное, приходит болезнь; тот, кто заболеет, умирает через час или два от воспаления внутренних органов.
Казалось, он понемногу приходит в себя.
– Прошу прощения, сэр, - сказал он Джиму.
– Я до сих пор очень расстроен тем, что вы нашли мертвого черного зайца вчера вечером... Что-то я слишком разговорился... Но, повторяю, здесь никто не охотится на зайцев, можете мне поверить.
Джим по-прежнему, с немым изумлением смотрел на Сэнди, когда я подошел. Охота была мне интересна, но не менее интересен был и местный фольклор.
– Но мы читали про охоту в Ахналейше, Сэнди, - сказал я.
– В путеводителе ничего не было сказано
Сэнди на мгновение опять вскипел.
– А если там ничего не сказано о запрете стрелять в женщин и детей?
– воскликнул он.
Я оглянулся и увидел, что все загонщики уже вышли из зарослей: Бакстон и камердинер Джима, которые также были в их числе, стояли поодаль; все остальные сгрудились вокруг нас с блестящими глазами и открытыми ртами; они напряженно вслушивались и старались понять наш разговор, поскольку, как я себе представлял, их знания английского языка было недостаточно, чтобы ясно осознать суть. Время от времени кто-нибудь из них начинал говорить что-то на гэльском наречии, и это приводило меня в некоторое замешательство.
– Я не понимаю, что общего между зайцами и детьми и женщинами Ахналейша, - сказал я.
Никаких разъяснений не последовало. "Никто никогда не охотится на зайцев в Ахналейше", - сказал Сэнди и повернулся к Джиму.
– Это был последний кустарник, сэр, - сказал он.
– Мы обошли все.
Размер нашей добычи был более чем удовлетворительный. Косуля, подстреленная Джимом (еще одну должен был подстрелить я, но, по всей видимости, промахнулся, поскольку она убежала). У нас также имелось с десяток глухарей, четыре голубя, шесть пар тетеревов (немного, но вполне приемлемо, если учесть, что мы не стали углубляться в болота), около тридцати кроликов и четыре пары вальдшнепов. Все это было добыто в зарослях, располагавшихся невдалеке от дома, причем в течение одного утра; во второй половине дня к нам пожелали присоединиться наши дамы, чтобы получить первые уроки в искусстве рыбной ловли. Сэнди, проявивший себя несколько странным образом, собирался нас оставить, поскольку от того места, где мы стояли, до дома было не более нескольких сотен ярдов, - несколько минут ходьбы.
Мы с Джимом переглянулись, после чего он обратился к Сэнди, словно никакого приключения с зайцем не было.
– Охота была превосходной, - сказал он, - а во второй половине дня мы намерены заняться рыбной ловлей. Пожалуйста, рассчитайтесь с загонщиками и скажите, какую сумму я вам должен. И поблагодарите их.
Мы направились обратно к дому, но едва сделали несколько шагов, позади нас раздался гул; обернувшись, мы увидели, что Сэнди и загонщики сгрудились в кучу и что-то шепотом обсуждают. Джим обратился ко мне.
– Это по твоей части, - сказал он.
– Вся история с охотой на зайцев напоминает мне какую-то нелепую сказку. Почему на них нельзя охотится? Тебе что-нибудь об этом известно?
Я рассказал ему то, что прочел накануне вечером у Элвиса.
– Значит, ни думают, что это мы убили ту старушку на дороге, и что сегодня я собирался подстрелить кого-то еще?
– возмутился он.
– А завтра они скажут, что кролики - это их тети, вальдшнепы - дяди, а тетерева - их дети? Никогда не слышал подобной чепухи, мы завтра же пойдем за зайцами. Шотландские фантазеры! Этот вопрос с зайцами нужно решить в первую очередь.
Джим находился в том типичном для англичанина состоянии, когда на его права покушаются. Он приехал в Ахналейш охотится, на зайцев, сэр, на зайцев. И если он решил охотиться на зайцев, то его не в состоянии была остановить ни папская булла, ни королевский указ.
– Будет большой скандал, - сказал я, но Джим только презрительно скривил губы.
За обедом замечание Сэнди относительно "болезни", о котором я уже успел позабыть, неожиданно получило подтверждение.
– Говорят, что здесь случаются эпидемии ужасной болезни, - сказала Мейдж.
– Мейбл и я сегодня утром отправились в деревню, - о, Тед, здесь можно купить все, что угодно, от плащей до мятных лепешек, - и там был ребенок, выглядевший ужасно больным и истощенным. Мы поинтересовались, что с ним; нам отвечали - "болезнь", - и все. Судя по тому, что мы услышали от одной женщины, это грипп. Внезапная лихорадка, и затем прочие симптомы.