Избранное

Коклюшкин Виктор Михайлович

За эти годы Ефим не сдался, не скурвился. Звездная болезнь коснулась его одним крылом и прошла быстро, как летом насморк. Он много трудится.

И если слезы очищают душу, то хороший смех - ее кормит!

Муравей

Случай со мной был... муравей в ухо вполз и пополз по мозгам.

Сын как раз в ночной клуб собрался. Я говорю: "Вот, смотри: в институт не поступишь - в армию загремишь!" Он говорит: "Бать,

ты что - я уж год как отслужил!"

А муравей дальше переполз, и я вдруг как заору жене: "Где ты была в два часа, если твоя подруга звонила в три?!" Жена говорит: "А я у другой подруги была". Я говорю: "А почему от тебя вином пахнет?" Она говорит: "Мы выпивали". Я говорю: "А мужские трусы в сумочке?! Она говорит: "Это кто-то в троллейбусе подложил, наверное, террористы!"

Тут муравей переполз дальше, и я как заору: "Это ж сколько денег мы могли сэкономить, если бы знали, что президента того же самого выберем?! Лучше бы, - кричу, - на эти деньги банкет на всю страну сделали! Может, тогда и у Ельцина со здоровьем было бы лучше и только голова наутро болела!"

Жена кричит: "Тише!" А сосед из-за балкона шею вытянул и говорит: "Говорите громче, сейчас все можно", а сам на магнитофон записывает.

Тут муравей дополз до середины, и я как закричу: "Отменить всеобщую воинскую повинность! Хватит бедным богатых охранять!"

Сосед с балкона упал, жена под стол спряталась. А я как закричу: "Понял! Они преступников поймать не могут, потому что сами себя ловят!"

Сын кричит: "Батя, те, кто такое говорит, сначала телохранителей себе заводят!"

Жена кричит из-под стола: "Да разве это тело - ребра одни!"

"Мать!
– кричит сын.
– Ты не в мясном отделе! А батя, может, впервые за всю жизнь задумался!"

Я говорю: "Не задумывался я - это муравей у меня по мозгам ползает!"

Жена кричит: "Лучше бы он тебе в глотку заполз, чтоб ты заткнулся!"

А муравей переполз в другое полушарие, и я вдруг как запою: "Широка страна родная, много в ней лесов и рек, много газа и угля, а толку нету ни..."

Жена кричит из-под стола: "Сынок, дай ему быстрее выпить, я бутылку в буфете спрятала!"

А я вдруг как заору: "Пить - здоровью вредить!"

Сын от неожиданности сам выпил. А я продекламировал: "Человек рожден для счастья, как птица для..." И тут муравей выполз из другого уха.

"Бать, ты что замолк-то?
– спросил сын.
– Для чего человек рожден?"

А я изловил муравья на щеке, придавил его и говорю: "То ли для полета, то ли для помета... Не помню!"

Конец цитаты

Иду

по улице - навстречу Петька.

– Хочешь, - говорит, - заработать?

– А что делать-то?

– Ничего, - говорит Петька, - просто заработать, мужик один книгу пишет научную...

– А я-то при чем?!

– Ну ты тупой! Он пишет, а на тебе будет проверять...

– Как на кролике?

– Как на Толике!

Ну, пошли мы к этому мужику. Такой мужик - ему завещание писать, а он - книгу! Старенький, на голове пушок седенький. Кажется, дунешь, и пушок вместе с головой улетит.

Петька говорит:

– Вот... привел.

– А что Петька-то вам... не подходит?

– У Петра Петровича, - говорит старичок, - терпение уже лопнуло, а мне продолжать надо.

Достал из кармана пятерку. Петька хвать и - бежать.

– Вот видите, - говорит этот научный одуванчик.
– Я с ним только первую главу написал "Человек произошел от обезьяны". Дальше не продвинулся.

– Со мной продвинетесь, - говорю, - я меньше десяти рублей не возьму!

– Ну что ж, - говорит старичок, - приступим: человек рожден для счастья!

И смотрит на меня. Я молчу: рожден и хрен с ним - мне-то какое дело.

– Прошу подойти к окну, - говорит старичок. Показывает в окно на помойку и говорит: - Здесь будет сад!

– Кто сажать-то будет?
– поинтересовался я. Из вежливости поинтересовался, чтоб не молчать, а он отошел к столу и что-то записал.

"Нет, - думаю, - молчать верней!"

Он говорит:

– Как вас зовут?

Я молчу.

Он говорит:

– Как... вас... зовут?

Я говорю:

– Деньги вперед.

Посмотрел он на меня внимательно и достает три рубля.

– За такую сумму только первую букву скажу... "Т", - говорю я.

Он достал еще десять. Я прикинул и говорю:

– Толи...

– Садитесь, пожалуйста, Толи, - говорит он.

– Пять рублей, - говорю я.

– Тогда можете стоять.

Я лег.

– Вы что?!
– вскричал он.

– У лошади четыре ноги, она пускай стоит.

– Может быть, вам дать подушку?

"Хрен его знает!
– думаю.
– Даст подушку и заломит за нее четвертной!"

– Давайте наволочку, - говорю.

– Ага!
– удовлетворенно произнес он, отошел к столу и что-то записал.

"Что он там пишет, конь!" - подумал. И встал.

Одуванчик вернулся ко мне.

– Ну-с, хорошо... Теперь, если вы не возражаете, перейдем к следующему вопросу.

– Давайте сделаем так, - говорю, - вы перейдете, а я здесь останусь.

Одуванчик насупил бровки в переносице.

– Нет, - сказал, - нам обоим надо перейти, а то как же... Вы родились при советской власти.