Избранное
Шрифт:
Полусонет - поэзии бессмертный Бог. В устах любви - и Пушкин, и Гораций я. Неведомая прежде слова грация Пронизывает вдохновеньем каждый слог. Никто до сей поры не может и не смог Ввести любовь царицею на царствие. Как на Олимпе, принявший причастие, Полусонет - поэзии бессмертный Бог.
Попробовать семьёю жить и я хочу. И полюбить меня душой, наверно, можно. Хотя с характером бывает очень сложно, Не каждому такое "счастье" по плечу. Всегда любовь подобна острому мечу, И любящему и любимому опасно Идти по острию, но если ты согласна,
Постойте же! Нужна мне Ваша доброта, Что, словно нимб над Богом, светится над Вами И светом украшает такты меж словами В такие необыкновенные цвета. Как доброта души прекрасна и свята. Молю, Психея, приласкайте нежным взглядом. Мне право-слово - и любви от Вас не надо. Постойте же! Нужна мне Ваша доброта.
Пред тем как снова уступить самой себе, Всегда Вы молитесь, крестясь пред образами, С наивно-чистыми безгрешными глазами Такой святой, что даже мне не по себе. И я конечно в жизни не кристально бел, Но это ж как, с мольбой крестясь пред образами, Свой взор туманите невинными слезами, Пред тем как снова уступить самой себе.
Прости, красивая, хорошая, прости! То, что в ночи свечой так рано догорело. Ещё не чувствуется увяданье тела, А ощущения, как пепла пыль в горсти. Ну невозможно гладить супротив шерсти. Любить заказанное душу не заставить. Наш огонёк свечи оплакивает память. Прости, красивая, хорошая, прости!..
Прохладой пальчиков в заботливой руке В отцовской кофте, закрывающей колени, Отождествляла молодое поколенье В семейном праздничном кругу на пикнике. И догорая, солнце плыло по реке, Любуясь гибкостью молоденького тела. О дорогая, как же ты мне чувства грела Прохладой пальчиков в заботливой руке.
Пусть будут помнить Вас, ещё и потому, Что я в стихах упоминаю Ваше имя, Обожествляемое чувствами такими, Что позабыть их невозможно никому. Быть может, сердце отдадите Вы тому, Другому чувству, что помехою меж нами Я Вас, как жизнь, любля, воспел души стихами. Пусть будут помнить Вас, ещё и потому.
Ресницы чуть дрожат, взор прячется в смущеньи. Вы в первый раз со мной, вокруг толпа гудит. Над белой мраморностью нежных волн груди Друзей притягивает взор, изящность шеи. Мне лестно вызванное Вами восхищенье. Восторженности настроенье уловив И словно искупавшись в облаке любви, Ресницы чуть дрожат, взор прячется в смущеньи.
Решился и иду к Вам, как по краю крыши. Сегодня, наконец, скажу, как в Вас влюблён. Теперь неотразим я, как Наполеон, И небеса мои признания услышат. Душой взлетая до звезды и даже выше, Я сочинял любви какие-то стихи; Пусть жизнь пугает апокалипсис стихий, Решился и иду к Вам, как по краю крыши.
Романтика - уют во тьме горящих свеч И светлый взгляд, располагающий к общенью. И профиль, трижды повторённый лёгкой тенью - Такой прелестный интерьер для судеб встреч. И я, стремясь от страсти чувства уберечь, Судьбе нашёптывал явить желаний алость, Чтоб в жизни памятью о встрече нам осталась Романтика - уют во тьме горящих свеч.
С
припев:
Что тебе закат, что тебе рассвет.
Без меня тебя вроде бы и нет.
Что мне закрома, что мне сотня лет.
Без тебя меня вроде бы и нет.
С кем в нашем баре я сегодня ел и пил, Мне было всё равно, и Вам, похоже, тоже. Но я приметил, чем мы с Вами так похожи - Бес наши взгляды, словно шпагами, скрестил. Рыдал за стойкою набор дискетных пил. На фарт я загадал манеткою обычной, Что скоро станет Вам совсем небезразлично С кем в нашем баре я сегодня ел и пил.
Свят, если Родине нужна моя любовь. Испив мгновения, светясь и улыбаясь, Как жизни сок, поднявшийся до ветки края В ветвях листву рождает, с каждым годом вновь. За соком жизни чувствам отданную кровь Созвездие моих стихов и есть награда; Клянусь душой - мне больше ничего не надо: Свят, если Родине нужна моя любовь.
Сжимаю крепко-крепко голову руками, Когда пугает словно тень, одно желанье - В смертельный омут с кручи кинуться, как камень - Не смерть страшна душе, а Божье наказанье. Проходит всё - исчезнут звёзд летучих стаи, Небес дыру заштопав звёздными стежками, Кто ж мне любовью сердца рану залатает, Сжимая крепко-крепко голову руками?
Сказать пытались что-то мне, Портьеры занавес раздвинув, Задёрнув за собой гардину, Скрыв силуэт в ночном окне. Звезда блестела ли, слеза - Сквозь ткань источник виден не был. Молчаньем, словно каясь небу, Пытались что-то мне сказать.
Согрело солнце небосвод до синевы, До цвета Ваших глаз, волнуя ощущенья, Когда я на коленях вымолил прощенье И нежно милостиво улыбнулись Вы. В моих стихах пел ангел и рычали львы, Смеялся день и плакал ветер из ущелья. Когда я наконец-то вымолил прощенье, Согрело солнце небосвод до синевы.
Солёный ветер не шали, Не доноси клик лебединый, Ведь мне, как полынье от льдины,- Не оторваться от семьи. Любовь, как парус, унесли Года и ветер опалённый. Но я душой ещё зелёный. Солёный ветер не шали.
Так на иных картинах старых мастеров В моей душе не остывает чувство это, Как будто из глубин пейзажа ли портрета За мною смотрит гениальность их костров. Нет в небе чёрных звёзд без пламени даров И каждой ночью, состязаясь лишь с луною, Твои глаза как будто говорят со мною, Как на иных картинах старых мастеров
Так нежно, словно Вашу родинку на теле, Явила ночь луну цветную небольшую. А под луной душа от ревности бушует Так, что дыханьем даже стёкла запотели. Сгораю в пламени на огненной постели Я так люблю, люблю, люблю напропалую И неустанно фотографию целую Так нежно, словно Вашу родинку на теле.