Избранное

Поэты Братья Карамазовы

Насколько вырос тополёк, Мы и заметить не успели. Года бегут, как дни недели, А нам всё как-то невдомёк, Что путь не так уж и далёк, Куда влекут весны свирели. И мы настолько постарели, Насколько вырос тополёк.

Не замечай мой цвет седой, Я всё прошёл - и Рим, и Мекку, Переплывал и Лету-реку, А всё ж душою молодой. Так предназначено судьбой: Огонь любви от века к веку Хранть поэту-человеку; Не замечай мой цвет седой.

Не мы - тогда во всём был виноват закат, Который

нА небе любви разлукою пылал. Вы помните, он был по кромке моря ал, Как драгоценный камень в тысячи карат. И то, что целый мир для счастья маловат И непредвиденной беде нельзя помочь, И в том, что день нежданно окунулся в ночь - Не мы, тогда во всём был виноват закат.

Не о любви, мой друг, сегодня не о том. Я Вам поведаю, как чувствуют поэты Закатов краски, перелитые в рассветы, Ночами, как пантера, бьющая хвостом. Вы, знаю, с нежной грустью вспомните о том, Когда растает кипарисовое лето, Как я ночам дарил цвета полусонетов; Не о любви, мой друг, сегодня не о том.

Не торопитесь - места много на скрижали. И время помечтать в ночи, давайте помолчим. Вас будут вечно почитать в пример другим. Пусть, как Она, Вы беспорочно не рожали.

Целуйте так, чтоб Ваши губы задрожали. Узнаю Ваше божье имя по губам, Чтоб начертать его к утру сегодня там. Не торопитесь - места много на скрижали...

Нет... Пусть мне светится иконой Ваш портрет. Я помню Вас - всегда прекрасную, живую. Теперь одним воспоминанием живу я. Я каждый год Вам отмечаю юность лет. Нет, Галатея, я не сумасшедший, нет! И в жизни просто больше мне никто не нужен. Я не могу себя представить чьим-то мужем, Нет... Пусть мне светится иконой Ваш портрет.

Ни капли чувств! Не понимаю, хоть убей. Я Вас люблю, - любовь, как взрыв - она, быть может, И Ваши мысли чувством поглощает тоже. Я Вас пойму, ну что же делать мне с моей? Зачем ты, Господи, так мучаешь людей? Я полюбил, любовных прихотей не зная, И вот теперь один стою у жизни края... Ни капли чувств! Не понимаю, хоть убей.

Но сути жизни не меняет жизнь... Не та! Ещё и Бог поэтом гениальным не был, По гамме рифмами пронизанного неба Я разделил этапы жизни на цвета, Стремясь начать с начала, с чистого листа, Мечтал любовь явить божественностью сказки, Людской душе открыть неведомые краски. Но сути жизни не меняет жизнь... Не та!

Ну как теперь пойдёшь домой, Где коротала ночь, дивчина? Пылают губы, как калина, Понятно, что была со мной! Не пой соловушка, не пой, А я не буду трогать губы. Так поцелуям губы любы... Ну как теперь пойдёшь домой?!

Ну неужели это снов счастливых небыль? Тот дивный колокольчик голоса негромкий, Глаза, влекущие, как полные воронки Глубин невиданного голубого неба. Когда бы, Господи, возможно было, мне бы Из тайны прошлой жизни словно из окошка, Взглянуть на тень столетий хоть немножко; Ну неужели это снов счастливых небыль?!

Ну постучи тихонько в дверь, Не позвонив по телефону, И пальцы нежно

ручку тронут; Моей обиды добрый зверь, Устав, бесшумно ляжет на пол, К тебе протягивая лапы, Ну постучи тихонько в дверь.

Ну что же Вы меня на сцене не узнали?! А я так ждал, глядя глаза в глаза, и веря, Что наши чувства, останавливая время, Уносят наши души в памятные дали. Я видел Вас в седьмом ряду в концертном зале. Для Вас читал стихи, усталости не зная. А может быть, Вы мне привиделись, родная... Ну что же Вы меня на сцене не узнали?

О, как ты будешь хороша В любви до белого каления, В рай улетит от наслаждения И тело, и моя душа, И задыхаясь, не дыша, Вновь обниму твои колени я В моей любви до преклонения... О, как ты будешь хороша!

Огонь костра души в глазах, как в зеркалах. Отображение как счастья, так и мук. Другим невидимый биенья сердца стук В любимых некогда таинственных глазах. Вы говорите: жизнь - не жизнь, а рай в цветах. Но чувствую в словах увядшие цветы, Исчез источник Вашей прежней красоты. Огонь костра души в глазах, как в зеркалах.

Она красавица... На вид ей лет пятнадцать. Ещё нектара нежный цвет в изломе губ. Об угольки прикрытых глаз, что прячет чуб, Моя душа мне запрещает обжигаться. Подходит время с диким пляжем расставаться. Я прячу взгляд под равнодушием, пока Не заалел в душе бутон любви цветка. Она красавица... На вид ей лет пятнадцать.

Орлам судьбы, сумевшим души не продать, Во мгле, не ставшим ни главою зла, ни свитой, Готовой, унижаясь ради жизни сытой На всё, предав и Родину, и мать. Неисчислимой оказалась подлых рать, Захлёбывающихся пить наживы лаву. Не им, несчастным, - я пою элите славу - Орлам судьбы, сумевшим души не продать.

Плывёт над сонным царством жизни лунный свет, Вдруг освещая тайный мир неосторожно. Всё, что казалось в свете солнца невозможно, Но без чего в подлунном мире счастья нет. Я Вам шепчу в восторге мой полусонет И в нём, сияя, как слеза любви святая, Тот, что не меркнет, даже в свете солнца тая. Плывёт над сонным царством жизни лунный свет.

Поверь, не осуждаю, не в обиде я, Что первый стих в моей душе запёкся комом. За то, что в жизни место отдала другому, От всей души меня прости, любимая. Я должен был все океаны и моря Преодолеть под алым парусом-мечтою, Чтоб жениха не выбирать меж ним и мною. Поверь, не осуждаю, не в обиде я.

Под соблазнительной губой Грань белоснежности сверкала. Твой рот манил, как край бокала, Наполненный моей судьбой. Заворожённая тобой, Моя восторженная нежность, Ликуя, предвкушала свежесть Под соблазнительной губой.

Под тяжестью вины прогнётся половица, Вздымая торжество старанья сатаны, Скрипящее оскалом тяжести вины, Не дозволяющей судье остановиться. И словно падает карающей десница В каком-то для ума безумном вираже. И тяжко ждёшь, когда неслышная уже Под тяжестью вины прогнётся половица.