Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие
Шрифт:
Он оставил Эйслинн с тяжёлым, но решительным сердцем.
Теперь у них был план. Ей не придётся подчиняться Баярду — она обыграет его в его же игре. Нужно лишь выиграть время, заручиться поддержкой других вассалов, и когда вернётся её отец, она с удовольствием посмотрит, как Байард будет хныкать в тюремной камере.
И всё же — это был лишь план. А планы имеют привычку рушиться.
Позже в тот же день Эйслинн получила письмо.
влетела в комнату, её щёки пылали почти так же ярко, как волосы, а грудь вздымалась от учащённого дыхания.
— Печать вашего отца!
Сердце Эйслинн подпрыгнуло. Она разорвала бумагу — и замерла.
Первое прочтение — путаница. Второе — ужас. Третье — разбило сердце.
Дитя,
Пишу тебе с ложа больного на границе Пирроси. Мы получили сведения от Кинвара, что похитители Сорчи скрывались в приграничной деревне. Мы выследили их и повесили. Но прежде чем удалось раздобыть припасы для обратного пути, нас подстерегли близ городка Салона.
В городе были признаки «потной болезни». Мы проигнорировали.
Судьба, как же я был глуп.
Половина отряда заразилась. Многие выжили, но выздоравливают тяжело. Мы в изоляции, сами за собой ухаживаем. Никто не сможет двинуться на север в ближайшие две недели.
Прости, дитя. Я должен был дождаться весны. Должен был сначала найти Джеррода. Я… я должен был поступить иначе.
Сделай всё возможное, чтобы защитить город. Пиши королю и королеве. Призывай армию. Делай то, что я сейчас не могу.
Ты — лучшая из нас, дитя. Твоя мать и я гордимся тобой. Я благодарю судьбу, что ты защищаешь наш народ.
Если выживу — вернусь и искуплю вину.
Вся моя любовь,
Твой отец
Слеза упала на страницу, размыв отцовские слова, и она поспешно отложила письмо.
Размокшие буквы безучастно смотрели на неё, обнажая жестокую правду.
Эйслинн осталась одна.
— Миледи…?
Она подняла глаза и увидела, что Фиа наблюдает за ней с явным беспокойством — с её веснушчатых щёк сбежал румянец.
— Бумагу. Хорошую. И воск. И найди капитана. И Сорчу. И… — Хакона. Мне нужен Хакон.
Фиа сжала её руки:
— Всё будет хорошо, миледи. Всё в порядке. Что бы это ни было — мы всё исправим. Я найду мисс Сорчу. Просто оставайтесь здесь, я сейчас…!
Она выскочила из комнаты, едва касаясь пола.
Эйслинн послушалась и осталась на месте. Она не могла пошевелиться — письмо отца пригвоздило её к креслу всей тяжестью обрушившихся новостей.
Шок отсрочил приступ ярости, но теперь её охватило нечто куда худшее — чувство, доселе незнакомое.
Безнадёжность.
Бездонная пасть отчаяния разверзлась внутри,
Отец с подкреплением не приедет.
Возможно, её отца уже нет в живых.
Крупные слёзы катились по лицу Эйслинн, но она не могла поднять руки, чтобы их стереть. Застывшая на месте, она дышала поверхностно и прерывисто, а пальцы онемели.
Судьба, что же ей делать?
Баярд не должен узнать. Никто, кроме самых доверенных, не может знать правду.
Она должна написать королю и королеве. Неважно, какую цену король потребует — лишь бы он прислал помощь. Эйслинн готова заплатить. Она должна собрать вассалов, приказать им выслать войска — и проверить их верность, хотя она надеялась избежать этого. Она должна защитить город, уже кишащий людьми Баярда. Она должна… должна… столько всего должна…
Но всё, что она могла — это уткнуться лицом в ладони и рыдать.
28
?
Его план был безумием — чистым безумием — и дырявее решета, но другого выхода не оставалось, а Хакон отчаялся. Старые саги повествовали о безумных, безрассудных и опасных поступках орков, страдающих от неразделённой связи с парой, и теперь он понимал их как никогда.
Перекинув верёвку повыше на плечо, он скользнул к восточной стене замка, вытянув шею, чтобы разглядеть балкон третьего этажа — тот, что вел в личные покои Эйслинн. Ночь выдалась тёмной, луна — лишь серпом, оставляющим густые, чернильные тени, несмотря на свет факелов во дворе.
Осторожности было мало. По правде говоря, благоразумнее было бы вовсе отказаться от этой идиотской затеи. Но он должен был увидеть свою пару.
Дело было не только в яростном звере, рычащем у него в груди.
Дело было не только в мучительном одиночестве, разрывающем его сердце надвое.
Что-то происходило. Что-то изменилось.
Замок Дундуран и до прибытия барона Баярда с людьми был полон напряжения. Теперь же, когда в казармах разместилось вдвое больше рыцарей — и половина из них, незнакомые, преданные барону, — страх начал пропитывать самые камни. Служанки опускали глаза и спешили по делам, не задерживаясь, чтобы не привлекать внимания чужих рыцарей. Конюшни были переполнены, кухни работали без остановки, и печи не остывали ни на миг.
Никто не мог понять, в чём дело. Рыцари Баярда больше походили на оккупационную армию, чем на подкрепление, о котором твердили капитан Аодан и Эйслинн. Напряжение между ними было очевидным — они обменивались краткими, недовольными взглядами.
Насколько знала прислуга, никаких вестей о лорде Меррике или Джерроде с его наёмниками не поступало. Так зачем Баярд явился с таким количеством вооружённых рыцарей?
Хакон не мог отделаться от ощущения, что опасность сжимает кольцо вокруг Эйслинн, и он не собирался этого терпеть. Он должен был её увидеть.