Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
— Ты меня понял?
Поэт улыбается трогательно и нежно:
— Я… понял…
Широкие коридоры и лестницы в здании Окружного суда, где происходит суд над Райнисом. Все кругом забито людьми. Люди стоят в кулуарах, заполняют все марши лестниц, площадки и вестибюль.
Они напряженно вслушиваются, стараясь уловить смысл речи адвоката, голос которого еле доносится из зала суда.
— Господа судьи! Сегодня вы судите не разбойника и не злодея… Мой подзащитный не выходил с кистенем на большую дорогу, не подделывал
Переполненный судебный зал. В первом ряду сидит Аспазия, рядом с ней — пожилая женщина, служанка Райниса Аннушка.
В зале мелькают студенческие тужурки, ситцевые платья работниц, сюртуки и блузы, жакеты и косоворотки…
Одна из групп — мастер Зегель и сотрудники конторы Вимбы. Другая группа, где-то позади, — Приеде, Абелите и Никаноров.
На скамье подсудимых Райнис сидит, почти не слушая речь адвоката.
Мысли обвиняемого витают где-то очень далеко.
На адвокатской кафедре солидный господин во фраке, с зачесанными назад седыми волосами. Он говорит холодно и строго, лишь временами переходя на патетические интонации.
— Господа судьи!.. О моем подзащитном наиболее полно высказался свидетель Калниньш, который своими показаниями сильно облегчил задачу следствия и суда…
Под большими портретами трех последних царей за судейским столом восседают три неподвижные фигуры в мундирах. Безразличны и равнодушны их лица, холодны и непроницаемы глаза.
— …Но и Калниньш не утверждает, что Райнис был организатором демонстрации!.. Прошу обратить внимание на том второй, листы дела сорок первый и сорок шестой…
Дряхлый председатель суда перелистывает один из толстых томов, лежащих на судейском столе…
Прокурор язвительно улыбается, вызывающе выкрикивает:
— А каким образом он оказался впереди демонстрации?!
Раздается резкий звонок председателя.
Адвокат, не теряясь, быстро парирует удар:
— Праздный вопрос, господин прокурор!.. Общеизвестно, что обвиняемый под влиянием своих родственников, воленс-ноленс оказался втянутым в демонстрацию. Поэтическое легкомыслие и не более!
Приеде и Никаноров недоуменно переглядываются.
Адвокат наполняет стакан и пьет.
— Господа судьи! Мой подзащитный — поэт, и я позволю себе говорить о нем на языке поэзии… Разрешите процитировать стихи обвиняемого, которые еще не фигурировали в деле…
Он быстрым профессиональным движением достает из портфе-л я необходимые бумаги.
— …Вот юношеские стихи поэта:
За годом год все глубже ты отметишь, Как одинок ты… Отойдут друзья… Лишь изредка вКакую крамолу смог бы усмотреть в них господин прокурор?..
Председатель резко звонит и перебивает адвоката:
— Я попрошу защиту держаться ближе к существу дела…
Адвокат протестующе поднимает обе руки.
— Но, господин председатель, существом дела именно и является литературная деятельность моего подзащитного!.. Вот перевод «Бориса Годунова», сделанный Плиекшаном еще на гимназической скамье… Разве это не похвальное применение литературных способностей обвиняемого?..
Райнис хмуро отворачивается от адвоката, но тот не обращает на это ни малейшего внимания и с жаром продолжает:
— …Вот наброски будущих драматических произведений… Латышские народные сказки… Замысел пьесы о русском богатыре Илье Муромце… Прекрасный библейский сюжет об Иосифе и его братьях…
Прокурор вытаскивает из кипы своих бумаг листовку и, потрясая ею в воздухе, бросает реплику:
— А кто сочинил эту листовку?!
Его тут же прерывает звонок председателя.
Адвокат берет в руки большую кипу рукописей и невозмутимо отвечает:
— Увы, господин прокурор, это не установлено… Но зато не подлежит никакому сомнению, что все эти произведения сочинил именно мой подзащитный…
Аспазия с одобрением и надеждой смотрит на адвоката. Аннушка удовлетворенно улыбается.
Адвокат выпрямляется и привычным движением поправляет волосы. Видимо, он уже подходит к концу.
— …Пусть за подписью никогда не существовавшего Райниса появилось несколько стихов на скользкие темы, но это мимолетное увлечение поэта и не больше… Что перевесит на весах правосудия — вся эта груда искренних рукописей или несколько песен о призрачной свободе? И какой поэт не отдал дань увлечения красивым, но бесплодным мечтаниям о счастье всего человечества!..
Адвокат обращается к публике и с большим пафосом заканчивает:
— …Если Райнис и несет какую-то ничтожно малую часть вины, то безусловно заслуживает снисхождения! Господа судьи! Так дайте же ему возможность вырваться из плена невольных заблуждений! Верните поэта его тоскующим музам!.. Я кончил…
Бурные аплодисменты.
Аннушка шепчет Аспазии на ухо:
— Ну, теперь все будет хорошо…
На лице Аспазии волнение:
— Не знаю, Аннушка, не знаю…
Адвокат собирает бумаги. К нему подходят разные люди, пожимают руку.
Рядом с адвокатом оказывается Аспазия.
— Я не знаю как вас благодарить…
Адвокат отвечает с вежливой иронией:
— О-о… С тех пор, как финикияне изобрели деньги, этот вопрос перестал быть затруднительным…
Председатель суда звонит в колокольчик. Постепенно стихают шум и голоса в зале.
И в полной тишине раздается безразличный голос председателя:
— Суд предоставляет последнее слово обвиняемому.
Студенты, заполнившие проходы, усиленно напирают на цепь стражников.