Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
К у з ь м и н. Прошу!
Группа гостей входит на палубу катера.
Катер медленно идет по Эльбе.
С берега доносится хор мужских голосов, поющих песню. Палуба катера. Кузьмин и Шервуд выходят из двери каюты. Слышны смех и звон посуды.
На палубе тихо, слышен далекий хор мужских голосов:
Повидали мы дальние страны, Но в разлуке нам снятся всегда Наши реки, березы,Ш е р в у д (слушая песню). Какая таинственная и сильная мелодия! О чем они поют?
К у з ь м и н. Они воевали несколько лет… У каждого из них на родине остался дом, любимая работа… семья… мать…
Ш е р в у д (дрогнувшим голосом). Отец…
К у з ь м и н. Что с вами?
Ш е р в у д. Я потеряла отца в эту войну. Двенадцать лет назад мне посчастливилось спастись от нацистов и бежать в Америку… Я — бывшая немка. Но мой отец остался в этом аду. Он, наверное, погиб… (На глазах у нее слезы.) Шесть лет я не получала от него писем. С его политическими убеждениями он не мог молчать…
К у з ь м и н. Где он жил?
Ш е р в у д. Здесь, в Альтенштадте, на вашем берегу.
К у з ь м и н. Может быть, он жив. Как его фамилия?
Ш е р в у д. Краус, Хельмут Краус.
К у з ь м и н. Где-то я слышал эту фамилию.
Ш е р в у д. Что вы говорите?
К у з ь м и н. Успокойтесь, разумеется, мы поможем вам.
Появляется Хилл с бокалом в руках. Шервуд отходит.
X и л л. Никита Иванович, не заглянуть ли нам в нашу курилку?
К у з ь м и н. Всегда рад.
X и л л. Никита Иванович, я давно хотел поговорить с вами. Вы здесь развернули дьявольскую работу, восстанавливаете все школы, печатаете новые учебники. На кой вам чорт все это нужно? Да неужели вас в самом деле интересуют немцы и их судьба?
К у з ь м и н. Да! Меня в самом деле интересуют немцы и их судьба.
X и л л. Хм, а мне лично на них наплевать. Ведь вам же приходится чертовски много работать! Когда же вы будете отдыхать? Ведь жизнь уходит, когда же вы будете жить?
К у з ь м и н. Видите ли, Джемс, это все зависит от того, как понимать слово «жить»!
X и л л (смеясь). Ха-ха, Никита Иванович, вы меня начинаете агитировать.
Оба оглядываются на крики и голоса журналистов.
Хилл, смеясь, поднимается.
Американские гости с шумом выходят из дверей кабины… Шервуд подходит к Кузьмину.
Ш е р в у д (с грустным выражением лица). Ах! Господин майор! Вы вселили надежду в мою душу: я всю жизнь буду вашим другом. Я не забуду вашей доброты, вашего участия. (Протягивает Кузьмину бутон розы.) Примите этот подарок в знак уважения, благодарности и любви.
Шервуд передает Кузьмину розу и сходит на берег.
Стихает песня.
Сад
Кузьмин, взяв Вальтера под руку, подводит его к садовой скамейке.
К у з ь м и н. Скажи мне, Вальтер, кроме тех стихов, которые ты читал на открытии школы, ты еще знаешь какие-нибудь? Про птиц, про природу (Кузьмин берет из вазочки розу), про цветы ?
Играет с котенком, дразня его розой.
Вальтер напряженно припоминает.
В а л ь т е р. Про цветы? Слушаюсь, господин майор!
Если ты настоящий солдат, Если ты со смертью на ты, Улыбнись, проходя сквозь ад, Сапогом растопчи цветы!К у з ь м и н. Спасибо, Вальтер. Но есть ведь и совсем другие стихи на свете. Хочешь, я тебе прочту:
В красавицу розу влюблен мотылек, Он долго кружит над цветком, А жаркое солнце его самого Ласкает влюбленным лучом.Во время чтения Кузьмина в глубине сада появляется Дитрих. Он внимательно слушает.
В а л ь т е р. Кто написал эти стихи?
К у з ь м и н. Гейне. Был такой немецкий поэт Генрих Гейне.
В а л ь т е р. В первый раз слышу, господин майор.
Дитрих задумчиво уходит во флигель.
Комната во флигеле. Сидят Эрнст Шметау и Эльза. Входит Дитрих.
Э л ь з а. Что с тобой, папа?
Д и т р и х. Ничего. Просто я не совсем понимаю его.
Э л ь з а. Кого?
Д и т р и х. Господина майора… Только что он читал Вальтеру стихи… Гейне «В красавицу розу влюблен мотылек».
Дитрих, Эльза и Шметау.
Ш м е т а у. А вы начинаете влюбляться в русских, папа!
Д и т р и х. Не говори глупостей! Я пытаюсь их понять.
Ш м е т а у. Когда начнется война, американцы повесят вас на первой сосне! Если бы вы отдали американцам ваши патенты оптики, они бы поставили вам золотой памятник при жизни… Но вы собираетесь передать их русским.
Д и т р и х. Я всегда, Эрнст, считал, что у тебя в мозгу максимум две извилины…
Ш м е т а у. Вы выслуживаетесь перед русскими…
Д и т р и х. Негодяй!
Ударяет Шметау по лицу.
Эльза испуганно закрывает окна и двери, чтобы шум ссоры не был услышан Кузьминым.
В саду Кузьмин и Вальтер на скамейке.
К у з ь м и н (продолжая беседу). Поговорим, Вальтер, как мужчина с мужчиной. Ведь ты уже не маленький. (Вынимает из кармана фашистскую листовку.) Откуда появилась в школе эта гадость?
Вальтер молчит, затем отвечает смущенно:
— Я вам не скажу.