Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Да нет. Мне лучше будет пойти домой.
— Может, так будет лучше. Я соберу твои вещи, — сказала она, заторопившись наверх. Тания вышла с ней и закрыла за собой дверь.
— Мэнди, мы остановились на том, слышали ли вы что-нибудь, когда Марисса пришла домой.
— Инспектор, вы уже, наверное, знаете, что у меня проблема с алкоголем, — сказала Мэнди. — Мне было стыдно об этом говорить, но в тот день я просто вырубилась. Я выпила больше обычного. Сейчас такое время года, когда холодно и темно… Помню, что вечером сделала себе бутерброд с сыром, а после этого — ничего до самого утра.
—
— Рано. Мне приспичило в туалет.
— Вы спали на диване внизу?
— Да.
— А до этого говорили, что наверху.
— Я была не в себе. Думаю, что спала внизу. Помню только, что сидела на унитазе и услышала, как скребется кот.
— У вас есть кот?
— Да, его зовут Бикер. Он был бездомным и приходил к нам за едой. И вот я со второго этажа услышала, что он скребется, спустилась и увидела ее.
Мэнди приложила к лицу большую опухшую руку и начала плакать.
— Простите меня, я правда больше ничего не могу вспомнить. Не могу.
— Вы знали, что Марисса хотела переехать в Нью-Йорк?
— Одна?
— Нет, с Иваном. Ему предложили туда перевестись по работе, и он собирался взять с собой Мариссу.
— А не жену?
— Нет.
На лице Мэнди отобразилось крайнее недоумение.
— Она ведь знала, что мне нужны те деньги, что она платит мне по хозяйству…
Ее глаза заполнились слезами, и она начала машинально тереть стол коротким пальцем.
— Это похоже на нее. Собиралась свалить, не сказав мне ни слова. Знаю, что о мертвых плохо не говорят, но она была эгоистичной сукой, — сказала она, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Простите, что пришлось вам это сказать. Не хотим ничего от вас скрывать, — сказала Эрика.
— Все равно хочу, чтобы вы поймали того, кто это сделал. Может, Марисса и была сукой, но она моя плоть и кровь, — сказала Мэнди, пригвоздив Эрику холодным и жестким взглядом.
Глава 26
Далее Эрика и Мосс направились к дому миссис Фрятт.
— Черт возьми. Мы поговорили с тремя людьми, и у каждого совершенно не похожее на других впечатление о Мариссе, — констатировала Эрика. — У нее что, для каждого была отдельная маска? То она добрая, то сучка. То искренняя, то лживая. Уж очень у многих был повод ее убить.
— Думаешь, мать убила?
— Сейчас под подозрением все, включая ее. Но никаких улик против нее нет. В доме нет крови. Как бы окровавленная Мэнди вошла внутрь и все с себя смыла, не оставив и следа? Да и в доме хаос, не похоже, чтобы она наводила порядок на скорую руку. Наоборот, ощущение такое, что там месяцами не убирались.
— И какой бы у нее был мотив? Марисса платила ей деньги за хозяйство. А с ее смертью она теряет этот источник дохода, — рассуждала Мосс.
Миссис Фрятт жила недалеко от Марша — на Ньютон-авеню в Хилли-филдс, по другую сторону от большого кладбища Крофтон-парк. Большие представительные дома стояли в глубине от проезжей части, отгороженные от нее огромными лужайками. И такая близкая Конистон-роуд казалась параллельным миром со своими скученными в ряд домами.
— У нее при входе скребок для обуви. Сразу видно — аристократка, — отметила Мосс,
Рядом с ней в белую мраморную ступеньку был врезан элегантный железный скребок. Эрика потянула дверную ручку, и внутри зазвенел звонок. Через несколько минут дверь открыл высокий, упитанный пожилой мужчина с тонкими, редеющими черными волосами. Он вопросительно посмотрел на них, и Эрика вместе с Мосс предъявили удостоверения и представились.
— По нашим сведениям, здесь проживает Эльза Фрятт, за которой присматривала Марисса Льюис, — обратилась к нему Эрика.
— Да, мы слышали новости, — ответил мужчина, испытующе осматривая пришедших. Макушка у него блестела от пота. — Я Чарльз, сын Эльзы Фрятт.
— А как вы узнали? — спросила Мосс.
— Позвонила ее мать. Сказала, что ее убили с особой жестокостью и что она больше не придет на работу.
На вид ему было около семидесяти.
— Можно поговорить с вашей матерью?
Он отступил в сторону и пропустил их в дом. Из холла открывался вид на большую лестницу. Потолок здесь был высоким, на уровне второго этажа.
— Она в гостиной, — сказал Чарльз.
Женщины прошли за ним мимо старых напольных часов у лестницы, под огромной стеклянной люстрой. Чарльз сутулился и имел странную, неровную походку. Первая комната, которую они миновали, была заставлена книгами. В ней стояла огромная елка, со вкусом украшенная белыми фонариками. За ней была просторная гостиная, окна которой выходили в заснеженный сад. Эта комната имела более жилой вид — здесь стояли большой телевизор, множество кресел и столик, на котором лежали журналы и книги. На самом большом диване сидела пожилая женщина. Эрика ожидала увидеть сморщенную беспомощную старушку, но Эльза Фрятт оказалась миниатюрной женщиной с волевым подбородком, стальным взглядом и идеально ровной спиной. Одета она была в шерстяную юбку и твидовый пиджак. Единственной ее уступкой холодному времени года были тапочки из овчины. Короткие волосы были красиво уложены, но морщинистое лицо несло отпечаток всех прожитых лет.
— Доброе утро, я — Эльза Фрятт, — представилась она, вставая и пожимая им руки. — Со слуховым аппаратом я слышу абсолютно все, — добавила она, показывая на уши.
Передвигалась она, в отличие от сына, легко. В ее выговоре сквозила едва заметная резкость и какой-то хрустящий звук, родину которого Эрика никак не могла угадать. Вместе с Мосс они представились и показали удостоверения.
— Хотите кофе с пирожками? — предложила Эльза. — Чарльз, ты ведь умеешь пользоваться кофемашиной?
— Да, конечно.
— Подогрей пирожки из магазина. И выкинь те, что купили на ярмарке.
Чарльз кивнул. Эрика смотрела, как он, весь потный, идет к двери, и подумала, не болен ли он.
— Лично я предпочитаю покупные пирожки, а не домашние. А вы как? — спросила Эльза.
— Мне все равно, лишь бы были пирожки, — ответила Мосс.
В камине горел огонь. Они уселись на противоположном диване, а Эльза сложила руки на коленях и впилась в них взглядом голубых глаз.
— Вы пришли поговорить по поводу Мариссы? — спросила она, качая головой и цокая. — Какой ужас. И кому понадобилось убивать такую молодую девушку?