Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Двумя часами ранее он скачал самые свежие статьи о бейкерсвильской истории. Объем информации не тот, на какой он рассчитывал, — гораздо скуднее. Всего три трупа — вот в чем проблема. Конкуренция в СМИ сильно выросла по сравнению с тем временем, когда он только начинал. Ему следовало бы об этом помнить.
Шесть вечера. Он отложил лэптоп в сторону. Черт, как же есть хочется…
В этом плане мотель предлагал не так уж и много. Он рассчитывал на заведение побольше, принадлежащее к какой-нибудь надежной сети. Ничего похожего в окрестностях Бейкерсвиля обнаружить не удалось. Пришлось остановиться
Снова заурчал живот, и он решил прогуляться до местного бара.
Спустя четверть часа, напялив на себя пальто и шляпу, он проследовал по крохотной главной улице к тускло освещенной закусочной. Трое завсегдатаев, сгрудившиеся у единственного телевизора, оторвались от экрана и с любопытством подняли на него глаза. Высокий лысеющий бармен наградил его приветственным кивком. Он опустился на стул напротив трех серебристых пивных краников и попросил пива.
— Что хорошего в новостях?
— Сенат выступает за новый закон об оружии. Хотят, чтобы родители несли ответственность за все, что бы там ни наделали их вооруженные детишки.
— Весьма кстати, — проворчал товарищ говорившего. — По их словам, яблоко никогда не падает далеко от дерева; как-то же они всего этого набираются.
Третий смерил первых двоих оценивающим взглядом. У него было морщинистое обветренное лицо — лицо человека, проведшего годы за баранкой «Джон Дира».
— Шеп — хороший парень, — сказал он спокойно.
Другие двое пожали плечами и почти тотчас же принялись изучать мыски своих ботинок. Судя по всему, спорить они не собирались.
— Шеп, конечно, хороший шериф, — с подчеркнутой медлительностью произнес сидевший за барной стойкой. — Но вот отец… вам не кажется, что отец — это нечто другое?
Все трое мужчин разом отвернулись от телевизора и, похоже, впервые присмотрелись к нему повнимательнее. Тот, что постарше, Краснорожий, заговорил первым.
— Мы как-то не расслышали ваше имя.
— О, я здесь проездом. Дела, знаете ли. Обычно мне нравится путешествовать вдоль побережья. Чудесный вид, прекрасные люди. Но на этот раз… Тринадцатилетний мальчишка в упор расстреливает двух девочек. А потом еще убивает и эту бедняжку-учительницу… Такая красивая женщина, такая ужасная потеря. — Он снова повернулся к бармену, взиравшему на него уже не столь доброжелательно: — Можно мне «крылышки буффало»? Побольше перца и голубого сыра.
— Еще не факт, что это сделал именно Дэнни О'Грейди, — холодно произнес Краснорожий. Бармен кивнул.
— Да будет тебе, Даррен, — мягко сказал один из его друзей. — Моя жена собственными ушами слышала от матери Люка Хейза, что Дэнни сознался.
— А я тебе говорю, что О'Грейди — хорошие люди.
— А других подозреваемых нет? — небрежно поинтересовался сидевший за барной стойкой.
— Пара ребят говорили, что видели человека в черном, — тотчас же отозвался Краснорожий.
— Да брось, Даррен, никто в это не верит. Это же дети. Испугались — вот и разыгралось воображение.
— Что вовсе не значит, что это
Его товарищи нахмурились, но вступать в спор снова не стали.
— Я слышал, у этих О'Грейди не все ладно в семье, — заметил сидевший у барной стойки.
Краснорожий перевел свой холодный взгляд на него. Плотный, крепкий, закаленный десятками лет нелегкой работы. Однако на человека за стойкой это впечатления не произвело: старики в барах не дерутся. Они используют свой возраст и положение для того, чтобы пристыдить оппонентов и принудить их к молчанию. Что ж, на сей раз не на того напал — сидевшему за барной стойкой стыд был неведом.
— Говорю лишь то, что слышал, — сказал он спокойно.
Краснорожий сделал шаг в его направлении. Один из спутников схватил приятеля за руку.
— Оставь его в покое, Даррен. У каждого есть право на собственное мнение.
— Прошлым летом, — сдержанно произнес Краснорожий, — я ездил в Бейкерсвиль на еженедельную ярмарку, так у моего трейлера колесо лопнуло. Едва в ящик не сыграли. Шеп О'Грейди проезжал мимо в своей патрульной машине вместе с сыном. Так вот они остановились и помогли мне. И Дэнни не сидел сложа руки — вылез из машины, помог поставить запаску, да и гайки закручивал — дай бог каждому. Когда я поблагодарил их обоих, он сказал «да никаких проблем, сэр» и пожал мне руку. Не знаю, что уж там случилось в школе, вот только я бы на месте тех, кто с ними никогда не встречался, не спешил судить парня или его родителей.
— Вот это уже интересно, — сказал сидевшей у стойки. — Потому что я слышал, у этого Дэнни О'Грейди довольно-таки мерзкий характер. Любит помахать руками, размолотил в школе собственный шкафчик… У моего клиента сын ходит в бейкерсвильскую восьмилетнюю школу, так он говорит, там все знают, что у этого Дэнни О'Грейди не в порядке с головой.
Краснорожий сдвинул кустистые седые брови в одну суровую, предвещающую грозу линию. Товарищ снова схватил его за руку.
— Да ты сам подумай, — произнес он примирительным тоном. — Такие трагедии случаются, и смысл в них не всегда найдешь. Иногда даже думаешь, уж не нужна ли каждому новому поколению какая-нибудь война, — исключительно для того, чтобы дать выход чувствам.
— По-твоему, война идет молодежи на пользу? — недоверчиво спросил Краснорожий.
Его друг пожал плечами.
— Помнится, раньше стреляли по немцам и корейцам, но никогда — в наших школах.
— Брехня все это, Эдгар!
— Я лишь хочу сказать…
— Наркоманы да инвалиды — вот что ты хочешь сказать. Ну да, конечно: война творит чудеса для молодежи!
— А что, по-твоему, сейчас происходит, а, Даррен? Эти расстрелы идут один за другим! Господи, сколько же их уже было!
Все замолчали — даже тот, что сидел за стойкой и изо всех сил старался сдержать ухмылку.
— Ладно, поживем — увидим, — отрезал наконец Краснорожий.
— Если что случится, — фыркнул Эдгар, — в Бейкерсвиле теперь даже шерифа нету. Я слышал, теперь всем заправляет та девчонка.
— Лоррейн Коннер, — сказал сидевший за стойкой, и бармен посмотрел на него с любопытством.
Эдгар кивнул.
— Она самая. Взяла дело в свои руки, хотя бог его знает, имеет ли она уже право голоса.