Избранные произведения в одном томе

Гарднер Лиза

Тогда мы начали думать, что просто нужно дать ей еще немного времени. Все-таки мы были хорошей, пусть и приемной, семьей. Большой ухоженный дом, вкусная еда, заботливые родители. Плюс Тревор ее очень любил, как бы странно это ни звучало. Я всегда наблюдала за ними, когда они были вместе, хоть Шана и возмущалась постоянно — не смотри на меня так! Но она к нему хорошо относилась. Шана читала ему вслух, рисовала с ним. И тогда бедному мальчишке, который в один миг лишился своей семьи, становилось не так грустно. А когда Шана была рядом с ним, с ее лица пропадала та ужасная ухмылка, и она даже начинала казаться обычным ребенком. Она может всегда такой быть, думали мы, нужно только

постараться.

— Когда она впервые встретилась с Донни Джонсоном? — спросил Фил.

Миссис Дэвис покачала головой:

— Я даже не знала, что они знакомы. Конечно, Донни жил по соседству, но не он один. Здесь раньше было много детей, и мы никогда не придавали значения, с кем играли наши. Только когда наступало время обеда, выйдешь на крыльцо, покричишь их, и они бегут домой.

— Может, был кто-то, с кем Шана проводила больше времени, чем с остальными? — спросил Фил.

— Двоюродный брат Донни, Чарли. Чарли Сгарци. Он и несколько других старших ребят создали… не знаю, бандой их не назовешь. Но они всегда ходили вместе в черных кожаных куртках, с сигаретами в зубах. В общем, старались казаться крутыми.

— Шана дружила с Чарли? — сама того не ожидая, спросила я. — Они были друзьями?

Миссис Дэвис снова нахмурилась:

— Говорю же, я вообще не знала, есть ли у Шаны друзья. Но иногда мы видели ее среди кучки тех ребят. Я, конечно, переживала по этому поводу. Они были наглыми хулиганами, а у Шаны и без того хватало проблем. Я пыталась поговорить с ней об этом, но она только смеялась. «Жалкие неудачники» — вот как она их называла. Позже я узнала от соседки, что Шана гуляет вовсе не с теми ребятами, а со старшим братом одного из них. Якобы ему было двадцать четыре, и он торговал наркотиками. С ним-то Шана и проводила время. Четырнадцатилетняя девочка и двадцатичетырехлетний парень-наркоделец…

Миссис Дэвис покачала головой. Даже спустя столько лет она все еще переживала по этому поводу.

— Сколько Шана прожила у вас? — спросил Фил.

Женщина переменилась в лице.

— Три месяца, — прошептала она. — Прошло всего три месяца, до того как она…

— Что случилось в тот день, миссис Дэвис? — осторожно спросила Ди-Ди.

— Видит бог, я правда не знаю. Шана проснулась часов в одиннадцать и куда-то ушла. В четыре часа остальные дети пришли со школы и сели обедать, а Шаны так и не было. А часов в пять… Да, в пять, я как раз собиралась поставить курицу в духовку и вдруг услышала крики. Это была миссис Джонсон, ее дом находится неподалеку от нас. Она кричала и кричала не переставая. «Мой малыш! — кричала она. — Мой малыш!»

Джеремайя выскочил за дверь. К тому времени как он подоспел к их дому, кто-то уже вызвал «Скорую». Но, по его словам, медикам там было нечего делать. Разве только посмотреть на изуродованное тело мальчика… Миссис Джонсон так и не оправилась от того случая. Да и ее муж тоже.

Миссис Дэвис немного помолчала, а затем спокойно продолжила:

— Через час вернулась Шана. Она была вся в крови, в руках у нее был нож. Я испугалась, спросила, все ли с ней хорошо, но она ничего не ответила. Просто подошла и отдала мне нож, а затем отправилась наверх в свою спальню. Когда Джеремайя вошел к ней, Шана сидела на своей кровати, вся по-прежнему в крови.

Он сразу все понял по ее виду и отсутствующему выражению лица. Джеремайя сам мне об этом сказал. Он спросил ее, что она сделала с маленьким Джонсоном. Шана не ответила, она полезла в карман и достала что-то похожее на клочок ткани. Ухо Донни Джонсона. Она отдала мужу ухо мальчика. Джеремайя вызвал полицию. Что еще ему оставалось делать?

Бен Джонсон, отец Донни, прибыл

первым. Он услышал о происшествии по полицейскому радио и сразу побежал к нам. Я не хотела его пускать, переживала, что он может что-нибудь сотворить с девочкой. Но он держал себя в руках, и как только Джеремайя провел его наверх, спросил у Шаны, она ли убила его сына. Но Шана ничего не ответила. Она просто продолжала смотреть перед собой отсутствующим взглядом. Наконец, пыхтя и отдуваясь, прибыли остальные полицейские. Один из них забрал с собой ухо как доказательство, а остальные зачитали девочке права и увели ее.

Она больше не вернулась в наш дом. Но все это не имело никакого значения. Дело было сделано. Соседи теперь с нами больше не разговаривали. Мы приютили монстра, а затем натравили его на наших друзей. Джеремайя так и не смог от всего этого оправиться. Он потерял интерес к детям, к нашему дому, к нашей жизни. Сэмюель съехал от нас полгода спустя. Думаю, ему стало слишком тяжело жить в доме… со столь дурной репутацией. Маленькая Ана-Роуз вернулась к своей родной матери, а Тревора отдали в другую семью. Службы не назвали нам причину, но мы сами ее знали. От этого становилось еще тяжелее. Шана… у нас не было ни единого шанса ее воспитать. Но тем двум малышам еще можно было помочь, а у меня так и не хватило духу узнать, что с ними стало. Красивая малышка Ана-Роуз вернулась к матери-наркоманке. Только богу известно, что она могла сотворить со своей дочерью во время очередной ломки. А Тревор, скорее всего, попал в одну из тех… приемных семей, куда детей берут, только чтобы получать ежемесячное пособие. Они селят четверых в одну комнату, где трое старших издеваются над младшеньким, а родителям на это плевать. Наверное, мне стоило глубже поинтересоваться, но не уверена, что смогла бы выдержать правду. Все-таки в том, что произошло, есть и моя вина.

Бренда продолжила поглаживать кота по спине.

— Можете рассказать нам, что стало с семьей Джонсонов? — попросил Фил.

Женщина пожала плечами. Ее глаза мгновенно покраснели и наполнились слезами.

— Марта, мать Донни, начала пить. По крайней мере, это то, что я слышала, потому что с того дня она не желала ни видеть меня, ни слышать. Да и вообще все соседи были не в восторге, когда встречали меня на улице. А особенно Джонсоны… Донни был их гордостью и радостью. Одаренный молодой человек с тягой к точным наукам. Его отец часто хвастался, что, может, сам он простой полицейский, но его сын обязательно станет начальником криминалистической лаборатории. Я слышала, Бен застрелился. Все-таки родители не должны хоронить детей…

— Миссис Дэвис, — заговорила я, — вы присутствовали, когда полицейские обыскивали комнату Шаны?

— Ну конечно.

— Вы не помните, может, они нашли письма или записки, которые Шана писала Донни? Возможно даже, любовные послания.

Миссис Дэвис усмехнулась:

— Шана и двенадцатилетний мальчик? Это вряд ли. Честно говоря, двадцатичетырехлетний наркоторговец больше в ее стиле.

— Может быть, она просто по-дружески к нему относилась? Стала заботиться о нем, как о Треворе?

— Не знаю. Шана никогда о нем не упоминала. Но… все может быть. Я всегда знала, что в Шане есть что-то скрытое от глаз. Что ж, это лишний раз доказывает, что я чересчур наивна.

— А что насчет семьи Сгарци? — спросила Ди-Ди. — Я так понимаю, на них убийство Донни тоже отразилось?

— Конечно. Дженет и Марта — сестры, они всегда были близки. Я слышала, Дженет стала больше проводить времени с Мартой, пока та пыталась утопить свои печали. Правда, самой Дженет все это не слишком пошло на пользу, да и, к сожалению, не спасло Марту от смерти.