Избранные произведения

Ломоносов Михаил Васильевич

Клеона

Я знаю, государь, коль власть твоя велика И коль должна царю послушна быть раба! Но помощи подать не может мзда толика, Когда имеет брань с любовию судьба. Не может воинство с концев всея вселенны Противу твоего стать гневного лица; Но силой покорять пристойно крепки стены, А нежны ласкою девически сердца. Чем больше ты к любви Тамиру принуждаешь, Тем больше будешь ей противен и постыл.

Заисан

Великому царю толь дерзко отвечаешь?

Мамай

О как напрасно я к ней щедр и ласков был! Оковы, муки, глад и вечная темница, И смерть сама легка таку змею карать.

Клеона

Тамире

было б то уже живой гробница, Селиму сердце дав, Мамаю присягать.

Явление шестое

Мамай и Заисан.

Мамай

Селим! и кто?

Заисан

Селим! О счастлив недостойно! О общая печаль! о страсти слепота! Селим, что не хотя в Багдате жить спокойно, Разбоем утеснял пред градом сим места. Но страхом сил твоих смятен, склонился к миру, И в город сей вошед, Мумету предлагал, Дабы он дал ему в супружество Тамиру; Однако царь на то ответ несклонной дал. К Селимовой любви царевна согласиться…

Мамай

И предпочесть меня разбойнику могла? О горесть! о удар! о как мой дух стремится! Не может больше быть на свете мне хула, Как чтоб соперник мне царевич был Багдатской! Хотя дерзнул сего он суетно искать, Не может, возвратясь, сказать в стране Евфратской, Что он того же мог, чего и я, желать. Теряет цену всю, что ни было велико, Как если тое он надеется иметь; Ему хвала, а мне презрение колико, Что тем же пламенем со мною мог гореть! Но ах, что мышлю я и что я здесь коснею? Уже похитил он, что должно быть мое! Любезный Заисан, спеши отмстить злодею; Пойдем…

Заисан

Смягчи теперь волнение свое. Ты будешь, государь, иметь свою невесту, И примет за сие достойну казнь Селим, Как воины твои к сему приспеют месту; Он погубит себя желанием своим. Муметова себе ответа ожидая, Умедлит здесь, пока ты в силе будешь сам Его пленить, от нас способства не желая, Что ради мира нынь чинить не должно нам.

Мамай

Поехавшие вслед со мною разлучились И скорости моей сравниться не могли. Надеюсь, в разные дороги устремились И ездят по степям рассыпанны в дали. И если ускорят, не могут, утомленны, Покоя не имев, Селиму отомстить. Но я, продерзостью такою огорченный, Могу ль минуту дать Селиму живу быть? Сия рука моя, умывшись кровью мерзкой, Воздаст весь долг моей озлобленной любви. Погибнет пусть злодей и сопостат продерзкой. А ты любовь свою и ревность мне яви, Скажи, где он?

Заисан

Храни особу ты высоку И рук не простирай…

Мамай

Доколе мне страдать? Спеши со мной отмстить обиду толь жестоку, Чтоб мерзку кровь его Тамире показать!

Явление седьмое

Тамира и Клеона

Клеона

Какою лютостью к Селиму он пылает! Какой приходит к нам от слов тиранских слух! Какой, драгая, жар в очах твоих блистает! О как колеблется озлобленный твой дух! Мне сердце движется и говорит всечасно, Что скоро лютая постигнет нас напасть!

Тамира

Теперь мне более ничто уж не ужасно, Ни варварска гроза, ни отческая власть!

Клеона

Царевна, на кого ты можешь положиться? Кто может свободить от сильных рук?

Тамира

Любовь! Поди и посмотри, куда Мамай стремится?

(Вслед Клеоне)

На все напасти жизнь несчастную готовь.

Явление восьмое

Тамира

(одна)

Беги

отсель, беги, Тамира, и спасайся, Пока тиранских ты не чувствуешь оков, Беги насильных рук, на град не озирайся: Селим принять тебя на корабли готов. Он с берегу очей минуты не спускает, И плаватели все направилися в путь; И небо искренней любови поспешает: Уже нам и борей способной начал дуть. В одном Селиме я надежду всю имею, Когда слезами я отца не умягчу. Но в страхе трепещу, смущаюсь, цепенею! Ах! что, продерзкая, ах, что начать хочу? Уйду, отечество, родителя оставив, И брата, и сей дом, и стыд свой позабыв, И царской род во всей вселенной обесславив, И кровного родства законы преступив? Но каждо место мне отечество с Селимом; Селим мне будет брат, отец и всё родство. Оставить всех и быть в житьи неразделимом С супругами велит закон и естество. Супружеством назвать неистовство дерзаешь И налагать страстям закона имена? Несчастная, кому себя ты поручаешь? Или тебе в любви неверность не страшна? Представь себе, представь прельщенную Медею, Оставльшую отца и честь на сем брегу! Я место то ж и страсть подобную имею: Или я лучшия ждать верности могу? Несноснее беды мне может быть защита, Как если мне Селим другую предпочтит. И на чужой стране кем буду я покрыта? Отцу и брату гнев и дальность возбранит. От року бегая, на явной рок дерзаю. Мне пагубой земля, вода грозит бедой. Непостоянное я море представляю, И бури хищные ревут передо мной. Тамира, в бедствие сугубо не вдавайся, Блюдись сугубой ты неверности, блюдись. Однако укрепись, мой дух, и не смущайся, На слово, данное Селимом, положись. Не тот в нем блещет дух, не та его порода, С любовию кипит геройская в нем кровь. И коя устрашит при нем меня погода? Не движется в волнах нелестная любовь. Спеши, спеши от мест, Мамаем зараженных, Спеши за Понт, за Тигр, за Нил, за Океан. И как уж будешь ты в странах толь удаленных, И там покажется, что близко сей тиран! О промысл! о судьба! слезами умягчитесь! О небо! о земля! о ветры! о моря! На жалость, на тоску, на вопль мой преклонитесь, Покройте от руки свирепого царя. А вы, места, где мы любовию пленились, Затмитесь, чтоб отцу на память привести, Что строгостью его Тамиры вы лишились! Прости, дражайшее отечество, прости!

Действие четвертое

Явление первое

Надир и Заисан.

Заисан

Какие, государь, услышишь ныне вести! О тяжкая беда! о вечна срамота! Тамира, стыд забыв, своей не помня чести, Бежать намерилась отсель в чужи места! И, безрассудною любовию палима, К багдатским шла одна, закрыв себя, судам, Надежду положив на льстивого Селима, Что был недавно враг отеческим стенам!

Надир

О жалость горестна! о лютое мученье! О строгость отческа, к чему ты привела?

Заисан

По счастью, я открыл такое дерзновенье: Тамира во вратах уже градских была! Я общей за стены пошел смотреть отрады, Ужель Селим полки поставил на суда; И видя, что на них всё войско и снаряды, Я путь свой обратил с веселием сюда. Увидел, что спешит там женский пол ко брегу, Смотря во все страны сквозь тонкой свой покров. Я, робкому дивясь и скорому толь бегу, Навстречу прямо шел, проведать, кто таков. Как странник на пути от зверя убегая, Спешит чрез терние, чрез камни и бугры, Но вдруг увидев, что тут стремнина крутая И должно в мрачну хлябь стремглав упасть с горы, Оцепенев стоит, противится размаху, Трепещут члены все, мутится свет очей; Меня увидев вдруг, Тамира так от страху Смутилась, обмерла в продерзости своей. Укрыться от меня во все страны металась; Везде был заперт путь боязнью и стыдом. Когда толикими волнами колебалась, Я изумленную в отеческой ввел дом. Что ныне мне начать? как я царю открою? Дай в помощь, государь, премудрой твой совет.