Избранные произведения
Шрифт:
Ты пожалей объятых тьмой ночной,
Дай озариться нам твоей луной!
Единственной единственный достоин,
И, чтобы свет чудесный был удвоен,
На всей земле лишь Кайса изберем,
Который жаждет стать твоим рабом, —
Твоим рабом не так ли стало счастье,
Что навсегда твоей покорно власти!
Всех превзошел на поприще земном.
Соединим две жизни воедино, —
И зятя в нем ты обретешь, и сына,
Да счастье в рабстве у тебя найдет,
Да милости твоей узнает мед!
Та — гурия, а этот — небосвода
Безгрешный житель ангельского рода.
Не может ангел, чистый дух небес,
Страдать вдали от гурии, как бес.
Друг к другу две жемчужины стремятся,
И друг без друга две звезды томятся.
Для двух камней один ларец найдем,
Двум звездам быть в созвездии одном!
Пришли мы с речью о счастливой доле,
Всё прочее в твоей да будет воле».
ОТЕЦ ЛАЙЛИ ОТКАЗЫВАЕТСЯ СОЕДИНИТЬ ДОЧЬ С МАДЖНУНОМ
Забывший человечности черты,
Отринувший дорогу доброты,
Далекий от сердечности отрадной,
В чьем теле вместо сердца — камень хладный,
Тот, кто покинул знанья торный путь,
Чтобы в грязи невежества тонуть,
Любовного лишенный озаренья,
Не знающий душевного горенья,
Кому чужда любовная тоска,
От горя не испивший и глотка, —
То есть спокойствия Лайли рачитель,
Ее судьбы жестокий разрушитель,
Хотя по плоти был ее отцом,
Душою не был связан с ней родством,
Отеческую не являл ей жалость,
Чтоб легче ей, измученной, дышалось.
Когда услышал просьбу сватовства,
Отверг он те сердечные слова.
Он сдвинутые брови сдвинул резче,
Глаза сверкнули гневно и зловеще.
Что будет, если брови сдвинет вдруг
Тот, кто и смехом всех ввергал в испуг!
Сказал: «Слова, что слышу я, ничтожны,
Вот если б их сказали в нужный срок,
То разум их одобрил бы и бог.
Когда же новостью грохочет шумной
Та песнь, что дерзко сочинил безумный;
Когда весь мир той вестью потрясен
И слухи катятся со всех сторон;
Когда угла не сыщется на свете,
Где б сказку ту не повторяли дети;
Когда тот слух всех кабаков достиг,
Стал криком пьяниц, песней забулдыг;
Когда, наставив школьников на разум,
Пугает их учитель тем рассказом, —
Что может быть страшней, чем этот срам,
Какой позор на долю выпал нам!
Я не хочу, чтоб дар мой драгоценный
Унес какой-то виршеплет презренный!
Замкните вашу просьбу на замок,
Чтоб высказать ее язык не мог
Не внемлю я такому разговору!
Позор вы прибавляете к позору.
К чему стремитесь, честь мою грязня?
Ступайте прочь, отстаньте от меня!
Ужели в этом деле я погрязну?
Зачем позор влачить мне понапрасну?
Мудрец, что не приемлет бренных уз,
Сказал: «Позор есть самый тяжкий груз».
Я ныне ваш тяжелый груз отрину:
Мне согнутую не ломайте спину!»
Внимали люди племени амир
Нелепостям, каких не слышал мир.
Затем сорвали с уст печать молчанья,
Воскликнули, полны негодованья:
«Кто хочет на тебя позор навлечь?
Нелепая, бессмысленная речь!
«Гремит, — сказал ты, — на земном просторе
Слух о Лайли и о ее позоре».
Но в чем ее позор? В том, что она
Любовью Кайса на земле славна?
Его неистовство и пламень страстный —
Свидетельства ее души прекрасной,
Не будь Лайли прекрасна и чиста,
Не пели б ей хвалу его уста,
А будь она красива чрезвычайно,
Но в то же время грех творила б тайно, —
<