Избранные произведения
Шрифт:
Она тебя не вспоминает боле.
Ее пленил другой, и нет уже
Печали по тебе в ее душе.
Ее избранник — юноша достойный
Из племени сакиф, красивый, стройный.
Она тебе, алмазу, предпочла
Ракушку, что украсила осла.[40]
Они — две буквы в написанье слитном.
Две эти буквы сочетались так,
Что ты не нужен им, как лишний знак!
Они, как ноготь с мясом, соприродны,
Ты — ноготь, с пальца сорванный, негодный.
Встань наконец и сбрось на землю груз,
Отринь мечту и тяжкий сей искус!
Какая глупость — верным быть неверной,
Быть преданным всем сердцем лицемерной!
У женщин прелесть и величье есть,
Но так же, как у роз, — двуличье есть.
Пойми, что роза верной не бывает:
Кто раньше к ней придет, ее срывает
Но если роза тянется к шипу,
К шипам ты тоже протори тропу
С фиалкою поладит ли терновник?
С грабителем поладит ли садовник?
Мужчиной будь в деяниях любви.
С женой другого мужа ты порви.
Кто видел две ноги в одной сандалье?
Где двух господ в одном дому видали?
Суть женщины есть хитрость, колдовство,
Нет у нее от правды ничего.
То — чиж золотоперый с грудью красной.
Ей угодить не думай: труд напрасный!
Ты будешь ласков с ней? Впадет в порок.
Умрет она, коль будешь с нею строг
То — пальма, но о ней мы скажем жестко:
Она — не стойкая, она — из воска.
Нам от ее цветов отрады нет,
Нам от ее плодов услады нет,.
Снабдили пальму ветками, листвою,
Но не снабдили верностью живою.
С другим обнявшись, весь забудет свет,
Любовь к тебе и верности обет!
И ты нарушь обет: лишь в том лекарство,
Чтоб отвечать коварством на коварство.
Как прежде, не сжимай своей рукой
Ладонь, что хной окрашена другой,
Не то испачкаешь свои ладони
Когда Маджнун услышал сей рассказ,
Как суфий, начал исступленный пляс.
Он завопил и на песок горючий
Упал, как падает больной падучей.
Как птица полумертвая, в песке
Он биться стад в отчаянье, в тоске.
Решив, что камень — сердце у любимой,
Он камнем в сердце бил себя, теснимый
Мученьями, что бьют еще больней,
И впал в беспамятство на много дней.
От здания рассудка прочь простерло
Его безумье, крепко взяв за горло,
Он долго без сознания лежал,
Не осязал, не видел, не дышал, —
Его бы в те мгновенья роковые,
Наверно, мертвецом сочли живые.
Когда ж души почувствовал возврат, —
Казалось, отданную под заклад
Страданиям, — ее обрел он снова,
Но только для стенания глухого.
Вонзились в грудь стенаний острия.
Сказал, узнав долину бытия.
«Ушла моя любимая. О, горе!
О, скорбь невыносимая, о, горе!
Кружился я, как мотылек, в ночи,
Не ведая, каков огонь свечи.
Та, что со мною пламенела вместе, —
Увы, разодрала одежду чести,
При этом честь мою втоптала в грязь,
Над добрым именем моим глумясь.
Всё то, что обещала, — позабыла,
Всё то, что отвращала, — возлюбила.
С ней рядом друг, а я так одинок,
Мне — злой недуг, а ей — лекарств исток.
Ее лишен, пылал я всей душою,
Теперь сожжен удачею чужою.
Я без нее стал тоньше волоска,
Теперь, я вижу, смерть моя близка.
Разлукой от любимой удаленный,
Привык вблизи от смерти быть влюбленный,
Но гнет судьбы ужасен, нестерпим,
Когда его любимая — с другим.
Искал он клад, всю жизнь копал лопатой —
Пришел другой и клад унес богатый.