Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

Купер Джеймс Фенимор

дил в себе это чувство, а главное, дружище Кэп, в первом же стрелковом состязании победил честь честью хозяина того ружья — он стрелял из него, а я из «оленебоя», — и это в присутствии самого генерала! Тут Следопыт остановился, чтобы всласть посмеять¬ ся; его глаза и загорелое, обветренное лицо так и сияли гордостью. — Но особенно искушал меня нечистый в третий раз. Я случайно набрел на шестерку отдыхавших мингов. Сами эти аспиды спали, а их оружие и порох лежали сваленные в кучу немного в стороне, — я мог бы йх прихватить, ни¬ кого не беспокоя. Какая бы это была удача для Великого Змея: ему понадобилось бы меньше времени, чтобы снять с них скальпы, чем мне рассказать вам этот случай. О, Чингачгук храбрый воин, и он не менее честен, чем храбр, а уж такого добряка поискать надо! — И как же поступили вы в этом случае, мастер Сле¬ допыт? — спросил Кэп с величайшим интересом. — Сколь¬ ко я понимаю, вас ожидала либо очень удачная, либо очень неудачная высадка на берег. — И удачная и неудачная, если хотите знать. Неудач¬ ная потому, что соблазн был уж слишком велик; но все кончилось к общему удовольствию. Я не тронул и волоса у них на голове — белому человеку душа не йозволяет снимать скальпы, — и даже не взял у них ни одного ру¬ жья. Я просто не доверял себе, зная, до чего ненавистны мне эти минги. В рассуждении скальпов вы совершенно правы, мой достойный друг, но что до оружия и пороха, любой при¬ зовой суд1 в христианском мире вынес бы решение не в их пользу. — Что верно, то верно, но надо же было показать мин- гам, что белый человек не станет нападать ни на спящего, ни на безоружного врага. Мне слишком дорого мое ^до¬ стоинство, мой цвет кожи и моя религия, чтобы всем этим жертвовать. Я просто дал мингам выспаться и подождал, пока они снова не будут на военной тропе. А потом, дей¬ ствуя где из засады, а где с флангов, угостил негодяев в должной плепорции.— Следопыт любил щегольнуть ученым

словцом, подхваченным где-нибудь в дороге, но порой пе¬ 1 Призовой с у д — специальный суд, проверявший закон¬ ность захвата каперами неприятельских торговых судов. 430

ревирал его и употреблял не в точном значении. — Только один минг и вернулся потом к себе в свой вигвам, да и то сильно припадая на одну ногу. По счастью, великий дела¬ вар лишь немного задержался в пути, гоняясь за дичью, и поспел как раз вовремя. А когда он поднялся с земли, пять скалышв висели у него там, где им висеть положено. Так что, как видите, поступая правильно, я ничего не потерял ни в рассуждении чести, ни трофеев. Кэп одобрительно хмыкнул, хотя кое-какие положения в нравственном кодексе Следопыта были недоступны его пониманию. Так, перекидываясь с одного на другое и то и дело, останавливаясь в увлечении беседой, приятели шест¬ вовали к блокгаузу. Но теперь они подошли так близко, что у обоих пропало настроение продолжать разговор, и каждый стал мысленно готовиться к предстоящему проща¬ нию с сержантом. Глава XXVIII Земля, ты вновь бесплодна и бела! Твою беду оплакивает стих. Еще недавно здесь весна цвела, Росли нарциссы на полях твоих. Теперь бураны над тобой шумят, Зима пришла. Испорчен твой наряд. Спенсер, «Пастушеский календарь» Солдат в горячке битвы бестрепетно встречает опас¬ ность и смерть, но, когда переход в мир иной совершается в минуты спокойных раздумий, он пробуждает в нас мы¬ сли о нетленном и непреходящем, сожаления о прошлом вместе с сомнениями и гаданиями о том, что нас ждет впе¬ реди. Сержант Дунхем был человек храбрый, но ему пред¬ стояло отправиться в страну, где мужество и решитель¬ ность уже не могли пригодиться, и его чувства и мысли, постепенно освобождаясь от земного плена, принимали обычное в этих случаях направление: ибо, говоря, что смерть — великий уравнитель, мы прежде всего имеем в виду, что каждого она приводит к убеждению в суетности жизни. Человек своеобразных взглядов и навыков, Следопыт был всегда склонен к размышлению и привык на все смот¬ 431

реть с вдумчивостью и даже некоторой отрешенностью фи¬ лософа. То, что он увидел в блокгаузе, не заключало в се¬ бе ничего для него нового. Другое дело Кэп: грубоватый, упрямый, самонадеянный и вздорный старик даже к смерти не умел отнестись с подобающей серьезностью; невзирая на все происшедшее и на несомненную предан¬ ность шурину, он вошел в комнату умирающего, в значит- тельной степени сохраняя обычное свое черствое рав¬ нодушие — плод долгой учебы в той школе, которая, пре¬ подавая нам немало возвышенных истин, бросает свои наставления на ветер, когда имеет дело с учениками, не¬ способными извлечь из ее уроков необходимую пользу. Едва войдя в комнату, где лежал умирающий, Кэп со свойственной ему бестактностью принялся рассказывать о событиях, послуживших причиной гибели Мюра и Разя¬ щей Стрелы. — Вот так-то они и снялись с якоря самым что ни на есть скоропалительным манером, — закончил он свой рас¬ сказ, — и для тебя, братец, должно быть немалым утеше¬ нием, что они опередили тебя в этом долгом плавании — ведь ни у кого из нас не было оснований их любить. Я па твоем месте был бы радехонек. Матушка всегда говарива¬ ла, мастер Следопыт, что умирающим не след причинять лишние огорчения, напротив, их нужно подбадривать и утешать разумными и назидательными речами. Эти но¬ вости придадут бедняге куражу, если он так же относится к дикарям-краснокожим, как я. Услышав это известие, Июньская Роса встала и бес¬ шумно выскользнула из блокгауза. Дунхем внимал Кэпу, уставясь перед собой невидящими очами. Во многом уже освободившись от уз, привязывавших его к жизни, он на¬ чисто забыл Разящую Стрелу и нисколько не интересовал¬ ся Мюром, зато слабым голосом спросил, где Пресная Вода. За юношей тотчас же послали, и он предстал церод умирающим. Сержант ласково посмотрел на него, и этот взгляд ясно говорил, как он, Дунхем, жалеет, что неумыш¬ ленно нанес ему обиду. Теперь у постели умирающего со¬ брались Следопыт, Кэп, Мэйбл и Джаспер. Все они стояли над его соломенным тюфяком, и только дочь опустилась на колени и то и дело прижимала ко лбу холодную руку отца и смачивала водой его запекшиеся губы. — Тебе недолго придется нас ждать, сержант, — «ска¬ зал Следопыт; он столько раз глядел в глаза смерти, видел 432

столько одержанных ею побед, что не ощущал благоговей¬ ного страха, хоть и понимал, сколь различен ее приход в пылу сражения и на тихом ложе, среди родных и близ¬ ких. — Я твердо уповаю на нашу будущую встречу. Разя¬ щая Стрела ушел в дальний путь, но это не путь честного индейца. Ты больше его не увидишь, его тропа не может быть тропой праведных. Это было бы противно разуму, и точно так же, на мой взгляд, обстоит дело с лейтенантом Мюром. Ты же честно нес свою службу, а раз так, значит, ты можешь отправиться в самое долгое из путешествий с легким сердцем и твердою стопой. Надеюсь, дружище; я всегда старался служить с усердием. — Верно, верно,.— вмешался Кэп,— добрые намере¬ ния—это половина дела, хоть ты и поступил бы умнее, кабы, чем причаливать к берегу наобум, выслал сначала отряд разведчиков. Все бы, смотришь, и обернулось по- другому. Но никто здесь не сомневается, что намерения у тебя были самые лучшие, да и там, я думаю, это не вызо¬ вет сомнений, насколько я знаю наш мир и наслышан о другом. — Да, так оно и есть: я хотел сделать как лучше! *— Батюшка, о милый батюшка! — Магни убита горем, мастер Следопыт, ей трудно в таком состоянии провести отца через, рифы и мели, и при¬ дется нам полностью взять это на себя. — Ты что-то сказала, Мэйбл? — спросил сержант, пе¬ реведя глаза на дочь; он был уже слишком слаб, чтобы к ней повернуться. — Да, батюшка! Не полагайтесь на собственные дела в надежде на милость и спасение; уповайте лучше на бога и его милосердного сына. — Что-то в этом роде, братец, говорил мне как-то свя¬ щенник. Девочка, может, и права. — Верно, верно, это святая истина. Господь будет на¬ шим судьей, он ведет вахтенный журнал всех наших дел и поступков. В последний день он подобьет итог и скажет, кто вел себя хорошо, а кто плохо. Мэйбл, по-моему, права, и, значит, нечего тебе бояться за баланс, ведь там-то уже не будет никакого жульничества. — Положитесь на бога, отец, и на его милосердного сына. Молитесь, милый, милый отец, только его всемогу¬ щество вам поможет. 28 Фенимор Купер. Том II 433

— Я отвык молиться, Мэйбл. Братец, Следопыт, Джае-* пер, напомните мне слова молитвы. Но Кэп едва ли даже представлял себе как следует, что такое молитва, и ничего не мог ответить. Следопыт, тот молился много — ежедневно, если не ежечасно. Но он мо¬ лился про себя, не прибегая к словам, на собственный бес¬ хитростный лад. В этом затруднительном положении он был так же беспомощен, как и моряк. Что же до Джаспе¬ ра — Пресной Воды; хоть он был бы рад гору сдвинуть для Мэйбл, этой помощи умирающему он оказать не мог, И юноша понурил голову с тем смущением, какое испыты¬ вают молодые и здоровые, когда они вынуждены признать свою слабость и зависимость от высших сил. — Батюшка, — сказала Мэйбл, — вы знаете «Отче наш»; вы сами учили меня молиться, когда я была ребен¬ ком. На лице сержанта мелькнула улыбка, он вспомнил, что и впрямь когда-то выполнил для дочки по крайней мере эту часть родительских обязанностей. Эта мысль принесла ему огромное облегчение. Несколько минут он молчал, и окружающим казалось, что душа его обращена к богу. — Мэйбл, детка моя, — (сказал он наконец внезапно окрепшим голосом. — Мэйбл, я покидаю тебя, — так в по¬ следние минуты земного бытия дух уже не замечает те¬ ла. — Я покидаю тебя, дитя мое; дай мне руку. — Вот она, батюшка! Возьмите обе! Вот они обе! — Следопыт! — сказал сержант, нащупав по другую сторону руку Джаспера, который стоял на коленях у его ложа. — Возьми ее руку, я оставляю ее на тебя — будь ей отцом или мужем, как вы хотите — ты и она. Благослов¬ ляю вас... В этот торжественный миг никто не посмел бы ука¬ зать сержанту на его ошибку. Спустя две минуты он ото¬ шел, соединив руки Джаспера и Мэйбл и накрыв их своей ладонью. Мэйбл ничего не замечала, пока восклицание Кэпа не возвестило ей о смерти отца. Подняв голову, она встретила устремленный на нее взгляд Джаспера и ощу¬ тила горячее пожатие его руки. Однако в ту минуту ею владело одно только чувство, и она отвернулась, чтобы предаться горю, едва ли сознавая, что произошло. Следо¬ пыт взял под руку Пресную Воду и вышел с ним из блок¬ гауза. 434

Оба друга в глубоком молчании прошли мимо костра и дальше по прогалине чуть ли не до противоположного бе¬ рега. Здесь они остановились, и Следопыт первым нару¬ шил тишину. Все кончено, Джаспер, — сказал он, — сержантова песенка спета. Эх, горе, горе! Бедняга Дунхем завершил свой земной поход, погиб от руки подлого минга. Никто не знает своей судьбы! Завтра или послезавтра то же самое может случиться с тобой или со мной. — А Мэйбл, что будет с Мэйбл, Следопыт? ^ Ты слышал последние слова сержанта? Он поручил свсУе детище моим заботам. Он возложил на меня серьез¬ ную обязанность, очень серьезную, Джаспер! — Это обязанность, Следопыт, от которой многие бы с радостью тебя освободили, — возразил юноша с горькой усмешкой. — Й и сам не раз думал, что мне она не по плечу. Ведь я не слишком высокого

о себе мнения, Джаспер, право же нет, но, если Мэйбл Дунхем простит мне мое невежество и прочие мои недостатки, я не стану ее отговаривать, хоть кому и знать их, как не мне. Никто не осудит тебя, Следопыт, если ты женишь¬ ся на Мэйбл Дунхем, все равно как если бы ты стал но¬ сить на груди драгоценный алмаз, подаренный щедрым другом. — Ты хочешь сказать, что осудить могут Мэйбл? Бы¬ ли у меня и такие опасения, мой друг. Ведь не все склон¬ ны смотреть на меня твоими глазами или глазами сержан- товой дочки. (Тут Джаспер — Пресная Вода вздрогнул, словно от внезапной боли, но больше ничем не выдал сво¬ их чувств.) Люди завистливы и недоброжелательны, особенно в наших гарнизонах. Я часто думаю, Джаспер, как было бы хорошо, если бы ты приглянулся Мэйбл и она бы приглянулась тебе. Я не могу отделаться от мысли, что такой человек, как ты, скорее составил бы ее счастье. — Не будем говорить об этом, Следопыт, — нетерпели¬ во прервал его Джаспер; голос его зазвучал глухо. — Му¬ жем Мэйбл будешь ты, и не к чему представлять на твоем месте другого. Что до меня, то я собираюсь последо* вать совету мастера Кэпа — наймусь вместе с ним на ко¬ рабль, а там посмотрим, сделает ли меня человеком соле¬ ная вода.
– 28* 435

— Ты, Джаопер Уэстерн? Ты оставишь озера, леса и нашу армию? И это ради суетной жизни в городах и по¬ селениях и какой-то незаметной разницы во вкусе воды! Разве нет у нас солонцов, если тебя тянет на соленое? И разве человеку не следует мириться с тем, чем доволь¬ ствуются другие божьи создания? А я-то рассчитывал на тебя, Джаспер, рассчитывал, что теперь, когда мы с Мэйбл заживем своим домком, ты, может, тоже найдешь себе до¬ стойную спутницу и поселишься где-нибудь поблизости. Я приглядел чудесное местечко для жилья, милях в пяти¬ десяти от крепости; тут же, лигах в десяти, есть удобная бухта — ты мог бы в любую свободную минуту приезжать к нам на куттере. Каждый из нас охотился бы на своих уго¬ дьях. Мне даже представлялось, что ты с женой и мы с Мэйбл со временем приобретем эти усадьбы в полную соб¬ ственность. Мы сохранили бы нашу дружбу и в разлуке*, и, если бы господу было угодно, чтобы его творения узнали счастье на земле, не было бы никого счастливее нашей четверки. — Ты забываешь, мой друг, — отвечал Джаспер, взяв Следопыта за руку и улыбаясь ему вымученной улыб¬ кой, — что четвертой участницы нашего содружества, той подруги, которую я должен холить и лелеять, пока что п в помине пет. И я сильно сомневаюсь, что полюблю кого- нибудь больше, чем тебя и Мэйбл. — Спасибо тебе, мой мальчик, большое спасибо! Но к Мэйбл у тебя, конечно, просто дружеское чувство, не то, что у меня. Представь себе, ночами, вместо того чтобы крепко спать, как спит все живое, я только и грежу, что о ней. Вижу я, скажем, стайку резвящихся ланей и только навожу на них ружье, чтобы раздобыть себе дичинки на завтрак, как вдруг эти милые зверюшки оглядываются на меня, и у каждой лицо Мэйбл, и все они смеются мне в ли¬ цо, словно говорят: «Стреляй в нас, если посмеешь!» Слы¬ шу ее звонкий голосок, распевающий с птицами в лесу. А этой ночью мне приснилось, будто я переправляюсь че¬ рез Ниагарский водопад и крепко прижимаю ее к себе, так не хочется мне с пей расставаться. Самые ужасные мину¬ ты моей жизни были, когда мне приснилось — то ли бес меня попутал, то ли проклятый чародей мынг, — будто Мэйбл навсегда для меня потеряна: не то сама меня поки¬ нула, не то ее увели силой... — О, Следопыт, если утрата Мэйбл так печалит тебя 436

во сне, каково же мне переживать это на деле — знать, что все это правда, ужасная, горькая правда! Эти слова вырвались у Джаспера неожиданно для него самого — так выливается жидкость из внезапно разбито¬ го сосуда. Он произнес их невзначай, почти бессознатель¬ но, но с таким подлинным чувством, что нельзя было со¬ мневаться в их глубокой искренности. Следопыт вздрогнул и с минуту растерянно смотрел на друга. И тут, несмотря на все простодушие нашего героя, его словно озарило. Кто не знает по собственному опыту, что, когда у нас собирает¬ ся множество подкрепляющих друг друга доказательств, достаточно одного, еще неизвестного нам факта, чтобы мысль лихорадочно заработала и из смутных посылок ро¬ дился ясный вывод. Следопыт был доверчив и прямо¬ душен, а главное, убежден, что друзья в той же мере желают ему счастья, как он желает им, и до этой злосча¬ стной минуты в душе его ни разу не пробудилось подозре¬ ние, что Джаспер любит Мэйбл. Однако теперь он и сам узнал, что такое пылкая страсть, а нечаянное признание друга было слишком непосредственным и бурным, чтобы можно было еще в чем-то сомневаться. Чувство глубокого унижения и невыносимого страдания охватило Следопыта при этом открытии. Ему пришло на ум, как молод, как обаятелен Джаспер, — все говорило за то, что Мэйбл не может не предпочесть такого поклонника. И сразу же в Следопыте, как всегда, заговорило душевное благородство, его врожденная скромность и склонность недооценивать себя — проснулось уважение к правам и чувствам других людей, уважение, которое было как бы неотъемлемой частью его великодушной натуры. Он взял Джаспера за руку, подвел его к лежащему на земле бревну, заставил своей железной рукой на него опуститься и сам сел рядом. Не успел юный матрос дать волю своему горю, как тут же испугался и устыдился себя-самого. Он пожертво¬ вал бы всем на свете, чтобы вычеркнуть из жизни эту минуту слабости, однако природная искренность и друже¬ ская откровенность, всегда связывавшие его со Следопы¬ том, не позволили ему больше таиться, избегая объясне¬ ний, которых, он знал, теперь не миновать. Заранее со¬ дрогаясь перед тем, что последует, он все же и мысли не допускал о каких-либо увертках и недомолвках. — Джаспер, — начал Следопыт таким торжественным 437

тоном, что у юнопш затрепетал каждый нерв, — ты меня удивил, признаться! Оказывается, ты питаешь к Мэйбл куда более нежные чувства, чем я думал. И, если только тщеславие и самомнение меня не обманывают, я жалею тебя, мой мальчик, жалею от всей души. Кому и знать, как не мне, до чего несчастен тот, кто полюбил такую девуш¬ ку, как Мэйбл, — разве только он надеется, что она отве¬ тит ему взаимностью. Но в этом деле, Пресная Вода, нуж- на полная ясность, чтобы между нами, как говорят дела¬ вары, не оставалось ни малейшего облачка. — Какой еще ясности тебе нужно, Следопыт? Я люб¬ лю Мэйбл Дунхем, а Мэйбл Дунхем меня не любит, вот и вся недолга: она предпочитает выйти за тебя; единствен¬ ное, что мне остается, — это отправиться в дальнее плава¬ ние и постараться забыть и тебя и ее. — Забыть меня, Джаспер? Это было бы наказанием, которого я никак не заслужил. С чего ты взял, что Мэйбл меня предпочитает? Откуда у тебя эти сведения, мой друг? Мне это кажется маловероятным! — Но ведь она собирается за тебя замуж, а Мэйбл вряд ли согласилась бы выйти за человека, который ей не мил. — Да ведь на этом браке настаивал сержант. Мэйбл чересчур послушная дочь, чтобы выйти из воли умираю¬ щего отца. Сам ты когда-нибудь говорил с ней, объяснил¬ ся ей в любви? — Нет, Следопыт, я счел бы это подлостью по отно¬ шению к тебе. — Верю, мой мальчик, верю каждому твоему слову. И у тебя, конечно, хватило бы мужества уехать в дальние края и похоронить в себе это чувство. Но этого не должно быть. Нет, Мэйбл обо всем должна узнать, и она поступит, как подскажет ей сердце, пусть это даже разобьет мое, Джаспер. Так ты ни разу ей об этом не заикнулся, мой Друг? — Ни разу по-настоящему, открыто и прямо. И все же, Следопыт, уж признаюсь тебе в своей ребяческой глупо¬ сти, мне просто трудно что-нибудь скрыть от такого вели¬ кодушного друга. Я расскажу тебе все как есть, и давай поставим на этом крест. Ты ведь знаешь, как молодые лю¬ ди иногда понимают друг друта с полуслова — или думают, что понимают, — хотя между ними ничего не было сказа¬ но прямо. Как они угадывают мысли друг друга — или 438

думают, что угадывают, — по сотне ничтожных намеков и признаков. — Нет, Джаспер, ничего этого я не знаю, — просто¬ душно признался Следопыт; и в самом деле, его невинные авансы никогда не встречали у Мэйбл того драгоценного сладостного поощрения, которое молчаливо отмечает пе¬ рерастание тайной склонности в разделенную страсть. — Нет, нет, Джаспер, я ничего этого не знаю. Мэйбл всегда обращалась со мной как должно и говорила все, что ей нужно, простым и понятным языком. — А посчастливилось тебе услышать от нее, Следопыт, что" она тебя любит? — Нет, Джаспер, таких слов я от нее не слышал. Она говорила мне, что нам не следует жениться, что она и мы¬ сли такой не допускает. Что она не достойна быть моей женой, хотя уважает меня и ценит. Но сержант уверил меня, что все робкие юные девушки это твердят, то же са¬ мое говорила ее мать задолго до рождения Мэйбл; пусть она только при любых условиях согласится на брак, а там все уладится. Я и подумал, что все в порядке. Хоть Джаспер и питал искреннюю дружбу к своему удачливому сопернику и от всей души желал ему счастья, мы поступили бы недобросовестно, утаив от читателя, что сердце юноши чуть не выскочило из груди от невыразимой радости, когда он услышал признание Следопыта. Й не то чтобы его поманила к&кая-то надежда, — нет, с ревнивым своекорыстием влюбленного он радовался, что никто дру¬ гой не удостоился того сладостного признания, по которо¬ му тосковал он сам. — Расскажи мне, как разговаривают без слов, — по¬ просил внезапно помрачневший Следопыт, с решимостью человека, который уже не надеется услышать ничего для себя отрадного. — Мне случалось объясняться так с Чин¬ гачгуком и его сыном Ункасом до того, как беднягу убили. Но я не представлял себе, что и молодым девицам знакомо это искусство, а особенно такой, как Мэйбл Дунхем. — Тут и рассказывать нечего, Следопыт! Это взгляд, улыбка или легкий кивок, это незаметная дрожь в руке или в плече, когда девушка случайно к тебе прикоснется. А так как меня била дрожь от чуть слышного дыхания Мэйбл или легчайшего прикосновения ее платья, то я бог весть что себе вообразил, и эти пустые надежды ввели меня в заблуждение. Сам я ничего прямо не говорил Мэйбл, а 439